Дары волхвов. Истории накануне чуда (сборник). О. Генри

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ Не страх мне вырвал щеку, это не признак его, а просто ямочка. Ведите меня, куда надо.

      – А дорогу вы знаете? – спросил дух.

      – Я-то! – крикнул Скрудж. – Да я найду ее с завязанными глазами.

      – Странно в таком случае, что вы не забыли ее в течение стольких лет! – заметил дух. – Пойдемте.

      Пошли по дороге; Скрудж узнавал каждые ворота, каждую верею, каждое дерево, до тех пор пока перед ними не показался в отдалении городок с мостом, собором и извилистой речкой. Несколько длинногривых пони, запряженных в тележки, протрусили мимо. На пони сидели мальчишки и весело перекликались.

      – Это ведь только тени прошлого, – сказал призрак, – они не видят нас.

      Веселые путешественники проезжали мимо, и Скрудж узнавал каждого из них и называл по имени.

      И почему он был так рад их видеть? И почему его взгляд, постоянно безжизненный, вдруг оживился?

      И почему его сердце задрожало при виде этих проезжих? И почему был он так счастлив, когда слышал обоюдные поздравления с наступающим праздником на пути ко всякому перекрестку? И разве мог быть для Скруджа веселый рождественский праздник? Для него веселый рождественский праздник был парадоксом. Ничего он ему никогда не приносил.

      – Школа еще не совсем опустела: там остался одинокий ребенок, забытый всеми товарищами! – сказал дух.

      – Я знаю, – кивнул Скрудж и глубоко вздохнул.

      Свернули они с большой дороги на проселок, отлично знакомый Скруджу, и приблизились к строению из темного кирпича с флюгерком наверху.

      Над крышей висел колокол. Дом был старинный, надворные строения пустовали: стены их насквозь отсырели и обросли мхом, стекла в окнах были перебиты, двери соскочили с петель. В конюшнях чванливо кудахтали куры; сараи и амбары поросли травой. И внутри не сохранило это здание своего былого вида – кто бы ни вступил в темные сени, кто бы ни взглянул в раскрытые двери на длинный ряд отворенных комнат, увидел бы, как они обеднели, обветшали, как они холодны и как тоскуют в одиночестве. Пахло холодной нагой тюрьмой или рабочим домом, где каждый день выбивались из сил и все-таки голодали. Дух и Скрудж прошли в заднюю дверь и увидели длинный печальный зал с сосновыми школьными скамьями и пюпитрами, стоящими в ряд. У одного из пюпитров, пригретый слабым печным огоньком, сидел ребенок и что-то читал. Скрудж сел на скамейку и заплакал, узнав самого себя, постоянно забытого и покинутого.

      Не было ни одного отзвука, заглохшего в доме, ни писка мышей, дравшихся за обоями, ни единой полузамороженной капли, падавшей на задворках из водомета, ни шелеста ветра в безлистых ветвях тощего тополя, ни скрипа дверей опустевшего магазина, ни треска огонька в комельке – ничего, ничего, что бы не прозвучало в сердце Скруджа, что не выдавило бы у него из глаз обильного ручья слез.

      Дух тронул его за руку и указал ему на ребенка, на этого самого Скруджа – «самого себя», углубившегося в чтение.

      – Бедный ребенок! – сказал Скрудж и опять заплакал. – Хотелось СКАЧАТЬ