Санта-Хрякус. Терри Пратчетт

Чтение книги онлайн.

      «Этот человек наделен богатым воображением», – сказало третье.

      «А ведь мы, – ответило первое (или второе? впрочем, какая разница: одеяния ничем не отличались друг от друга), – мы обладаем такой властью, и все ж…»

      «О да, – произнесло второе (или третье). – Ход мысли этих созданий поражает. Своего рода… нелогичная логика».

      «Дети… И как до такого можно было додуматься? Но сегодня – дети, завтра – весь мир».

      «Дайте мне ребенка, которому еще не исполнилось семи, и он мой навек», – возвестило одно из одеяний.

      Воцарилась жутковатая пауза.

      Эти существа, действующие как одно целое и называющие себя Аудиторами, не верили ни во что, за исключением, быть может, бессмертия. А еще они твердо знали: чтобы обрести бессмертие, следует всеми возможными способами избегать жизни. Личность – вот начало конца. Ведь всякая личность когда-то начинается и где-то заканчивается. Ход их размышлений был следующим: по сравнению с бесконечностью вселенной любая жизнь невообразимо коротка: какой-то миг – и ее уже нет. Разумеется, данная логика была несколько ущербной, но всякий раз Аудиторы осознавали это слишком поздно. Между тем они старательно избегали любых комментариев, действий или переживаний, которые могли бы их разделить…

      «Ты, кажется, использовал местоимение «мне»?» – уточнило одно из одеяний.

      «Да, да, но мы же цитировали, – торопливо заговорило второе. – Так выразился какой-то известный религиозный деятель. Об образовании детей. Разумеется, он говорил о себе, но лично я никогда бы так не сказал, ведь… вот проклятье!»

      Одеяния исчезли, оставив после себя крошечное облачко дыма.

      «Пусть это послужит нам уроком», – сказало одно из оставшихся.

      И тут же на месте исчезнувшего коллеги возник еще один совершенно неотличимый от других плащ.

      «О да, – сказав вновьпоявившийся. – И кажется, что…»

      Внезапно он замолчал. Сквозь падающий снег к ним приближался некий темный силуэт.

      «Это – он».

      Одеяния поспешно исчезли, вернее, не просто исчезли: они истончались и растягивались, пока окончательно не растворились в воздухе.