А слона-то я приметилъ! или Фуй-Шуй. трилогия: RETRO EKTOF / ЧОКНУТЫЕ РУССКИЕ. Ярослав Полуэктов
Чтение книги онлайн.

Читать онлайн книгу А слона-то я приметилъ! или Фуй-Шуй. трилогия: RETRO EKTOF / ЧОКНУТЫЕ РУССКИЕ - Ярослав Полуэктов страница 28

СКАЧАТЬ они сами—и—и, а—а—а!»

      – Я и говорю: никто не виноват, случайность, а вот ведь как выходит иной раз…

      Цыплячьи души

      «… Я и говорю: никто не виноват, случайность,

      а вот ведь как выходит иной раз…»

      – Ой, откуда эпиграф?

      Да, было и такое в жизни дома в самом начале нынешнего лета.

      Сначала над цыплятами нависла подошва сандалии величиной с цыплячье небо. Потом небо опустилось. Раздался слабый хрусток, а потом округу потряс невообразимый Дашин вой.

      От цыплят остались две маленькие, бесформенные грудки, чуть ли не кашица. Был и плач, и рыданий хватало на всех.

      Ревмя ревели Даша с двумя Олями. Толик, надув через нос глаза, молчал в стороне: ему не положено ни плакать, ни, тем более, рыдать, ведь он – мужчина. Из глаз брызнули и залили очки вовсе не слезы, а выжимки, сусло, издержки принципиально нечувствительной скупости.

      И поначалу печалилась вся ребячья гурьба. А потом случились, как водится в таких случаях, похороны малых божьих созданий. Вместо гробов применились вместительные, на целую роту цыплят (в будущем – груз двести… стоп, забыли, это кощунство!) … спичечные коробки «Swenska Faari».

      Процессион! Процессион! Ура, мы устроим шикарные похороны! Умчали в огород организовывать Процессию Прощания, Прощения, Пращувания. Что значит пращувание? Никто не знает. Может выпускание камней из пращи? Украинцы поправят, если что. А наши русские люди взялись за дело с азартом неоспоримого «авося».

      Церковь, траурный зал, кладбище и поминки расположены в одном месте. Это берег Кисловки. Совсем неподалеку от взрывного полигона.

      Церковь, а в нем траурный зал.

      – Панихиду надо бы…

      – Кто будет поп?

      – Не поп, а священник.

      – Ему панагею или ризу следует…

      Оля сбегала и за тем и за другим. Это вафельное полотенце и мамкина шаль.

      – Корону!

      Принесли известную уже всему миру Сорбоннскую корону.

      – Я чур, с кадилом.

      – Пороху принести?

      – С ума стронулся, Михейша! Ты чего! Это же не… Молчи!

      Детям не положено знать увлечения старших.

      Соорудили кадило. Собственно мастерил Михейша из подручных заготовок, а остальные только мешали. Полуделом занималась только Даша, которая принесла совок – без совка бы не обошлись – и Толька. Толька принес из сарая лопату. Без нее тоже бы не состоялось. А кадило это – ржавая железная банка от американской тушенки, на крышке которой Ленкой когда—то был нарисован абрикос, похожий на бычье сердце, а бабкой сбоку сначала было написано «варенье», а потом зачеркнуто, оторвано, насколько хватило уменья, и приклеена бумажка «томаты» (ну никуда без этих проклятых мерикосов!) … Съели абрикосы—помидоры. В дне гвоздем пробили дырки. Приделали проволочную ручку. Засыпали банку сухими листьями и иголками. Полыхнуло. Пожелтела этикетка. СКАЧАТЬ