.

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ о бумагах: какие, где, сколько; составите списочек; обиняками – об этой Цецерке; вы служите штабу и русской общественности…

      – Точно так!

      – Не жандармам.

      Щелк, дзан – перетиснулись через вагон: он – взорал

      Тифами кусает вошь;

      Земец рыщет по полю,

      К горлу приставляет нож:

      «Законстантинополю!»

      От Мясницкой прямо в Яр –

      Спрятаться под юбкою, –

      Храбро лупит земгусар,

      Клюкнув красной клюквою.

      Смолкли.

      Рассвет: под бережистой речкой, – костер; выше – травы ходили, гоня от фронтов свои дымы как полк за полком, на Москву – в безысходном позорище, а не в России, которая выплакала на юрах безысходное горе в бездомное поле.

      Протез было мало

      Москва, –

      – желтизна, оборжавившая за военные годы предметы, –

      , – в окне, как в налете; тела, вскрики, ящики; перли; корнет Ездуневич, сщемленный шинелями, перепирал локотню; погон розовый, ражая рожа, наверное, правора, дергала: в пёры и в дёры.

      – Гого!

      – На побывку!

      Худой офицер с синевой под глазами – высматривал.

      – Штабс-капитан Сослепецкий?

      – Так точно!

      – Из Ставки?

      – Так точно!

      – Позвольте представиться: я – капитан Пшевжепанский.

      И он подал руку.

      – Вас ждет генерал-лейтенант Булдуков.

      Пшевжепанский, блестя эксельбантом и цокая шпорой, вприпрыжку бежал кенгуровой походкою; красненький, с присморком, носик, и ротик, готовый всегда смехотнуть.

      Сослепецкий за ним:

      – Как с поездкой Друа-Домардэна на фронт?

      – До известий от Фоша задерживается.

      И ротик, готовый всегда смехотнуть, но и скорбно зажаться, – зажался.

      Друа-Домардэн, публицист из Парижа, секретно поехал через Хапаранду – Москву в Могилев, но телефонограммой из Ставки поставились цели: под формой свидания с деятелями Земгора продлить пребыванье в Москве Домардэна.

      Не знали, какая тут партия, сам Манасевич-Мануйлов иль сам Милюков.

      Вышли.

      Площадь – песоха; над ней – навевная, набежная пыль; выше – тучищ растреп в дико каменном небе.

      Среди солдатни, отдававшей карболкою и формалином, которым воняли вокзалы московские, – штык: лесомыка какая-то драная чмыхала носом при нем; этим самым добром расползалась Россия во всех направленьях: не менее, чем миллионов семнадцать, такой приштыковины, съеденной вошью, полезло на все, – от Москвы до… не знаю чего.

      Положение фронта менялось: попёром назад.

      И отряды особые, поотловив дезертиров, тащили пло-шалый, козявочныи род; новодранцы седявые, злые, едва пузыри животов колтыхали на фронт, с сипотой козлогла-ся – про грыжи, трахомы, волчанки и черные тряпочки легкого.

      Прокостыляла обрублина.

      Еще протез было мало; шинельный рукав СКАЧАТЬ