Юность моя – любовь да тюрьма. Рассказы о любви. Петр Алешкин

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ тех зеков, которые согласились работать на администрацию: бригадиры, библиотекари, завклубом, завстоловой и тому подобный состав. Ниже «козлов» по положению в лагере только петухи, педерасты.

      Только устроился я в бараке по прибытии в лагерь, застелил шконку, разложил в тумбочке вещи, слышу дневальный кричит:

      – Алешкин, Кукленко, на выход!

      Выходим мы вдвоем на улицу. Возле барака нас ждет лейтенант в полушубке с двумя граблями.

      – Видите, на запретке сугробы намело, – указывает он нам на запретную зону. – Быстренько снег разровнять. Чтоб ровненько было! Марш! – сунул он нам грабли.

      Кукленко взял свои, а мои упали рядом со мной на тропинку.

      – В чем дело? – рявкнул он на меня. – В карцер хочется?

      В запретной зоне вспаханную землю летом регулярно разравнивали граблями, чтобы на земле могли остаться следы, а зимой ровняли снег, чтоб за гребнем сугробов не прополз незамеченный беглец. Делали это козлы, активисты. Я понял, если войду на запретку с граблями, все – я козел, не пойду – непременно окажусь в ШИЗО на пятнадцать суток. А в таком холоде карцер не мед. Бога благодарить надо будет, если только с воспалением легких вынесут. Меня осенило вдруг, надо придуриться, и я сделал испуганное лицо, опустил глаза и прошептал с наигранной дрожью в голосе.

      – Не пойду в запретку!

      – Бери грабли! – снова рявкнул лейтенант.

      Я в ответ только сгорбился сильнее, но не шевельнулся.

      – Иди пиши объяснительную за отказ подчиниться. И в ШИЗО на пятнадцать суток.

      В конторе мне дали листок и ручку. Вместо объяснительной я написал заявление прокурору, что вопреки правилам, по которым зек не имеет права не только входить в запретную зону, но и приближаться к ней, мне приказывают идти в нее якобы для работы, но я понимаю, что им нужно, чтобы охранник меня подстрелил и получил за это отпуск. Это заявление я передал дежурному, попросив передать прокурору. Он прочитал и захохотал, позвал лейтенанта. Тот тоже захохотал над моим заявлением. Насмеявшись, они порвали бумагу и сказали мне:

      – Ступай в барак, отдыхай, завтра в бригаду изолировщиков!

      Ликуя в душе, что я так легко отделался: и в актив не попал, и карцер миновал, я радостно заскрипел валенками к своему бараку, глядя, как дурачок Кукленко добросовестно работает граблями в запретке, ровняет снег. А может, и не дурачок? Некоторые зеки добровольно шли в актив.

      Помнится, в тот же день, просидев в бараке часок, чтоб дежурный и опер забыли обо мне, пошел знакомиться с лагерем.

      Первым делом заглянул в санчасть. Пьяненький фельдшер, мужичонка небольшого росточка, грубо спросил:

      – Какого… надо?

      – Знакомлюсь.

      – Познакомился, утопывай. – Он, конечно, сказал погрубее.

СКАЧАТЬ