Теория познания. Философия как оправдание абсолютов. В поисках causa finalis. Монография. Виктор Васильевич Ильин

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ составленный человеком. Антропоморфизму сущностной определенности Абсолюта соответствует… теоморфизм сущностной определенности человека, – в той мере, в какой человек придерживается идеи Абсолюта, пусть даже только как основы мира. Отказаться же от этой идеи означает то же, что отказаться от идеи Одного мира… Даже Лейбниц оказался не в силах с полной последовательностью реализовать идею плюрализма и избежать понятия центральной монады»⁴².

      Космоцентризм. В кильватере критики онтологического доказательства: бытие не следует из идеи бытия – задним числом посредством рационализации «выбора», лишаемого признаков преднамеренности, предопределенности, без обращения к органической преформации развертывается версификация «порядок из хаоса». Смысловое ядро платформы определяется уяснением повода к ней, – а именно: неприятием фаталистического провиденциализма. Если, по Лейбницу (апеллировавшему к закону основания), «уже сейчас истинно, что события, которые произойдут в будущем, произойдут именно так, а не иначе, то можно ли считать их «случайными», то есть такими, которые могли бы случиться и иначе? Ведь если события действительно произойдут именно так, то в любое время истинно утверждение, что они произойдут именно так. Но если всегда истинно, что они произойдут именно так, то как же они смогут произойти иначе?»⁴³.

      Поистине нелегкая проблема (навеянная поводом: «от явления к предопределению явления») снимается трактовкой «необходимости» событий в залоге «post factum». Разумеется, следующее: в модусе непосредственного дления самоактуализаии – in statu nascendi – события не необходимы (не «целесообразны»); события складываются как самоутверждения в обработке возможностей (скажем, в прохождении через точки бифуркации), где они могут сложиться, но могут и не сложиться. Это «могут» обусловливается не предопределением, а материальными потенциями ситуаций. Выход рефлексии за пределы последних с нарастанием недоверия к залогу in spe, с привлечением полагания на божественную волю, собственно, питает телеологизм, который, что и парализующий фатализм, есть превращенный сценарий активного влияния настоящего на прошлое с опусканием опосредствований.

      Теоцентризм грешит понятийной невнятностью, подрывом научной рациональности: допущение провидения per hiatum irrationalem означает в подспудье скрещивание разума с фетишистским моментом удовлетворения исповедальным, что, конечно, превосходя пределы, границы науки, выводит рассуждение на простор вненаучного – подавленного, смятенного сознания.

      Антропоцентризм гипертрофирует, но никак не концептуализирует факт космической монопольности человека. Содержательная расплывчатость, удрученность проводящего взгляд ума разоблачается неспособностью прояснения причин нашего действительного (в некотором смысле – наилучшего, – осиянного явлением сапиента) мира – одного из возможных миров.

      Космоцентризм: святое отношение к парадигме рациональности впечатляюще наращивает высоту идейных волн, эвристического напора которых, СКАЧАТЬ