Уголовно-правовые проблемы охраны власти (история и современность). Монография. Александр Иванович Чучаев

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ раня, или, убив, до смерти, куды збежит…»).

      Пожалуй, ни в одной из норм Уложения столь явно не подчеркиваются обстоятельства места совершения преступления – «в приказе»; этот же признак характеризует обстоятельства времени – при исполнении судьей своих обязанностей. Здесь, правда, следует сделать оговорку: убийство судьи карается по ст. 106 Уложения независимо от того, где исполнено деяние. Вероятнее всего, этому могут быть два объяснения. Первое: «судья признавался символом правосудия…»; он таким оставался «даже и в том случае, если деяние было совершено не в связи с судебной деятельностью»[257].

      Второе: не явно отраженный в законе мотив посягательства. Законодатель, указав на возможность убийства судьи не «в приказе», а в другом месте, тем самым хотел подчеркнуть единый подход к оценке действий виновного, посягающего на судью в связи с выполнением им обязанностей по отправлению правосудия независимо от места посягательства. Исходя из системного толкования ст. 106 Уложения, подобная трактовка рассматриваемого исключения, сделанного в ее тексте, представляется вполне допустимой. Мотивом такого рода деяния может выступать месть за деятельность судьи или цель – воспрепятствовать реализации его функций в соответствии с законом.

      Особая группа преступлений отражена в ст. 139–141 Уложения. Речь идет о различных формах неповиновения органам государственной власти, представители которых (пристав, недельщик[258], понятой[259]) осуществляют процессуальное принуждение (установление места нахождения лица и доставление его в суд).

      Личность пристава и недельщика охранялась ст. 142 Уложения. Как и многие другие статьи данного акта, она, по сути, являлась комплексной. Во-первых, предусматривалась ответственность за два вида оскорбления действием: виновный «учнет… пристава, или сына боярского бити сам, или велит кому его бити мимо себя людям своим или християном, или кому нибуди…» либо он «…наказную и приставную память[260], или государевы грамоты отоимет и издерет». Первое из указанных преступлений нельзя рассматривать как посягательство на физическую неприкосновенность чиновника, поскольку в самом тексте ст. 142 Уложения содержится обобщающая характеристика деяния: «…и тем он приказных людей, от которых тот пристав послан будет, обезчестит…». Во-вторых, в указанной статье дано описание убийства недельщика или понятого. «Очевидно, сопротивление феодалов-земледельцев “приказным людям”, способствующим отправлению правосудия, было отнюдь не редким явлением, на что, в частности, указывает прямое предписание о необходимости удовлетворения долговых обязательств потерпевшего за счет имущества виновного (а кабальные долги побитых взятии с поместья его и с вотчин и с животов)»[261].

      Изложенное позволяет сделать следующий вывод: Соборное уложение 1649 г. существенно усиливает уголовно-правовое обеспечение функционирования власти и защиту ее представителей в связи с выполнением ими своих служебных СКАЧАТЬ