Уголовный закон. Александр Романов

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ ему известна общая для них обоих внеречевая действительность. Правоведение – внеречевая действительность законодателя. Он высказывается о норме такой действительности, т. е. о праве. Законодателю эта действительность известна, его адресату – нет. Условием их коммуникации (понимания) является наличие у них общей памяти, т. е. знание того внеречевого контекста, который известен законодателю.

      Закон предлагает читателю условную позицию интимной близости по отношению к законодателю. Это, в свою очередь, предполагает общую память законодателя и читателя. Лишь при этом условии возможно понимание закона читателем так, как он написан. Понимать закон – значит понимать законодателя, а не только слова закона. Благодаря общей памяти с законодателем читатель закона может «вспомнить» то, что не знает, а именно право как внеречевой контекст законодателя.

      Читателю закона кажется естественным, что законодатель обращается к нему. Такие представления вполне естественны и принимаются не только обыденным сознанием, но и юридической теорией. Поэтому можно сделать вывод о проникновении обыденно-бытовых представлений в юридическое сознание, а через него и в науку о праве. Этим сознанием полнятся юридические труды. Между тем, говоря о законе, уместно вспомнить известный тезис Локка о том, что Бог говорит напрямую с каждым, кто читает Библию. Подобным образом в юридической литературе общим местом оказываются представления, согласно которым законодатель говорит с каждым, кто читает закон. Иными словами, если во времена Локка считалось, что Библия – это творение Бога, то сегодня считается, что закон – это творение законодателя. Это допущение, из которого исходит правовая теория, однако, требует пристального внимания и проверки на свою научную состоятельность. Во всяком случае на веру его принимать нельзя. Представления, согласно которым законодатель является создателем закона и что тот, кто читает закон, общается с законодателем, являются глубоко ошибочными. Во всяком случае к науке они не имеют никакого отношения. На уровне закона проявляются не его юридические свойства, а способность текста предлагать аудитории условную позицию интимной близости по отношению к отправителю сообщения.

      Не удивительно, что законы, являясь, по сути, речью, строятся по тем законам, по которым строится речь. Как отмечает Ю. М. Лотман, особенностью устной речи является то, что это «речь, обращенная к собеседнику, который не только присутствует налицо, но и лично знаком»[91]. Письменная речь устроена иначе. Это речь, обращенная к собеседнику, который не только лично не знаком говорящему, но и отсутствует. В законе мы встречаемся с письменной речью. В законе читатель встречается с речью законодателя, а законодатель имеет дело с собеседником, который лично ему не знаком. Именно речь законодателя составляет содержание закона как текста. Законы, являясь предельным случаем устной речи, т. е. речью в ее письменной форме, есть не что иное, СКАЧАТЬ