Уголовный закон. Александр Романов

Чтение книги онлайн.

      Закон характеризуется двойной адресацией: адресация законопроекта не совпадает с адресацией закона. Выше было отмечено, что первоначально адресатом текста законопроекта, с которым правоприменитель потом знакомится как с законом, выступает законодатель. Фигура законодателя персонализирует право. В действительности законопроект есть не что иное, как текст, обращенный к особому адресату – законодателю. Законодатель есть тот адресат, с которым по определению связывается знание истинных суждений о праве. Именно это положение дел отражается в характеристике права, которую дает профессор С. С. Алексеев: «Право – великая ценность, наше убежище и надежда, опора в делах, свершениях и бедах»[78]. Так люди говорят о своих хороших знакомых, о друзьях, близких, на помощь и поддержку которых они рассчитывают. Это же можно сказать и о праве, потому что именно оно выступает в качестве адресата тех текстов, которые размещаются в законопроектах. К праву апеллирует любой законопроект. В отличие от закона декрет, инструкция, правила апеллируют к государству, власти, начальству. По этим причинам их модальность уступает модальности закона.

      В юридической науке закон определяется как источник (форма) права именно в смысле его текстовой природы и наивысшей авторитетности (модальности). В любом случае законами называются тексты, адресатом которых служит не что иное, как право. Чтобы появились законы, необходимы условия, делающие возможным законотворчество. К таким условиям относится существование коллектива правоведов. Наиболее авторитетным адресатом текстов, порождаемых в коллективе правоведов, является право. Авторитетностью адресата – права, представляемого в образе законодателя, – объясняется наивысшая модальность законов.

      «Понятие авторитетности, – отмечает Ю. М. Лотман, – связано с особой природой адресата текстов»[79]. Важно отметить, что понятие авторитетности связано не с особыми свойствами текста (закон, молитва), а с авторитетностью его адресата («право», «Бог»). Таким образом, во многом остающаяся в юридической теории без объяснения высшей юридической силы закона, верховенство его норм становятся понятны.