Позывной: «Москаль». Наш человек – лучший ас Сталина. Валерий Большаков

Чтение книги онлайн.

      Они с Панасом Сулимой прошли, пролетели от Донбасса до Карпат, сбивали «Мессеры» и радовались, что истерзанная украинская земля обрела наконец-то свободу. А теперь ее снова топчут фашисты…

      Иван Федорович покривился, страдая от бессильного гнева. Вон, вышагивают…

      «Правосеки» с красно-черными флагами не прятались, они шагали нагло, по-хозяйски. Киевляне пугливо отворачивались, а то, бывало, и сами надсаживались, выкрикивая бандеровское: «Героям слава!»

      А перед Жилиным словно прокручивали старую кинохронику, где тысячные толпы «кидают зигу», истошно вопя: «Хайль Гитлер!»

      Неужто даром кровь лили? Неужто те молодые, веселые парни, чьи лица сохранились лишь на старых фото, погибли зря?

      Право, будь он лет на сорок моложе, отправился бы на Донбасс – фашистов бить. Единственно только – дедам путь в молодость заказан, им даден билет в один конец.

      Конец. «Game over», – как Пашка говорит.

      – Кончай, Иван Федорыч, – буркнул себе под нос Жилин. – Разнылся…

      До пятиэтажки на улице Луначарского, где проживал его однополчанин, он добрался на троллейбусе.

      В тесноватой квартирке пахло тлением и воском. Народу собралось немного, человек пять: жена Панаса – бабушка со скорбным изгибом впалых губ; дочь Леся в траурном платье и трое старичков-вете- ранов.

      Иван Федорович был шестым, а майор Сулима лежал в гробу, обтянутом красным бархатом, желтолицый и словно усохший среди бумажных цветов.

      Похороны – весьма нудное мероприятие.

      Деловитые могильщики с лопатами скучали в сторонке, дожидаясь своей очереди – и заветной бутылки за труды…

      Красноносые музыканты старательно «лабали жмурика», извлекая из расстроенных инструментов душераздирающие звуки…

      Равнодушные поварихи готовили скромную снедь в кафешке, закрытой на «спецобслуживание»…

      Постный супчик, солянка с котлетой, компот. И водка.

      Земля тебе пухом, Панас…

      С поминок Иван Федорович возвращался уже вечером, решив не задерживаться в Киеве. Как там у Чехова? «В Москву! В Москву!»

      Было противно смотреть на «майданутых», на крикливые плакатики «Україна – це Європа!», на всю эту разруху в головах, на улицах и в подворотнях.

      А где-то на востоке палят орудия по Донецку, обстреливая мирные дома «ватников» и «колорадов»…

      И Жилину стало совсем тошно.

      До вокзала он добирался по улице Коминтерна, лет пять как переименованной в честь Симона Петлюры. Ветеран не плелся даже, а едва тащился, усталый и вымотанный, из последних сил опираясь на палочку и укоряя себя за то, что рано сошел с троллейбуса – надо было еще пару остановок проехать. Немощь, немощь…

      Стемнело, зажглись фонари, да и витрины с окнами добавляли света. По улице потоком катили машины – и шагала колонна СКАЧАТЬ