Избранные сочинения в пяти томах. Том 2. Григорий Канович

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ style="font-size:15px;">      Ешуа чувствовал его взгляд, почесывал спину и молчал, пришибленный негаданным соседством.

      – Говорят, какой-то еврей в губернатора стрелял, – заговорщически прошептал Ешуа и сам удивился своему голосу. – Розыск вроде бы объявлен.

      Чужак молчал.

      – Губернаторов мне не жалко, но зачем нам в них стрелять? – пересыпая свое удовлетворение корицей осторожности, продолжал корчмарь. – Патроны счастья нам не принесут.

      – Червонцы тоже, – вставил человек в ермолке и снова нырнул в молчание.

      – Лучше уж червонцами, чем патронами, – зачастил Ешуа, обрадованный ответом. – Червонцами не то что в губернатора – в самого государя императора попадешь. От такого попадания и нам, и властям польза.

      – Разве откупишься от ненависти?

      – Хоть бы от погромов откупиться… от смерти. Пусть ненавидят, презирают, только дадут жить.

      – А зачем жить, когда вокруг ненависть и презренье?

      – Зачем? Чтобы до лучших времен дожить.

      – Времена не меняются… Во всяком случае для евреев. А ты что все время чешешься?

      – Блохи, – соврал Ешуа.

      – А не страх ли тебя кусает? – просто спросил человек в ермолке.

      – Страх? А кого, скажи на милость, мне бояться? Тебя?

      – Хотя бы, – просто сказал бродяга.

      – А чего тебя бояться? Ведь ты такой же еврей, как я…

      Ешуа перестал чесать спину и замолк. С обеих сторон Вороньего проселка к фуре подступал лес. Деревья походили на толпу чернобородых вдовцов. Они не двигались, и от их неподвижной густой черноты веяло вечным покоем, небытием и не то благословением, не то проклятьем. И этот странный еврей, примостившийся у Ешуа за спиной, тоже напоминал дерево – черное и поминальное. Пока мы живы, все мы поминальные деревья, вспомнил Ешуа изречение рабби Ури. Все. К кому раньше, к кому позже приходит великий лесоруб, и конец. От него ни ружьем, ни молитвой, ни червонцами не спасешься.

      – Почему у тебя такая странная ермолка? – спросил корчмарь и первый раз обернулся.

      – Странная? Ермолка как ермолка, – равнодушно объяснил попутчик.

      – А булавка?

      – Все, что от матери осталось.

      – Давно померла?

      – Давно. Пьяные убили. Мать этой булавкой тряпицу с деньгами к сорочке пристегивала. Один серебряный рубль и один бумажный… На этой булавке кровь до сих пор не высохла. И не высохнет. Материнская кровь никогда не сохнет. Никогда.

      – В кармане надежнее, – сказал растроганный Ешуа.

      – Надежнее так надежнее. Но кто же в кармане памятник носит?

      Этот бродяга, подумал Ешуа, не простак. Ссориться с ним нечего. Прирученный волк верной собакой служит.

      Почуяв близость дома, лошади трусили бойчей, и сумерки омывали их бока, стянутые выпирающими обручами ребер, ласковой, ниспосланной Богом прохладой. Недаром же Господь создал лошадь СКАЧАТЬ