Избранные сочинения в пяти томах. Том 2. Григорий Канович

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ потрескивали сучья. Огонь уже подбирался к башмакам… сейчас запахнет горелым мясом…

      – Люди! – закричал Ешуа.

      – Люди, – откликнулось эхо.

      – Господи, господи, за что мне такие муки?

      – …уки, – повторило эхо.

      А наверху, в ветках, безумствовали птицы.

      – Птицы, птицы, – стонал Ешуа. – Неужели ничего не видите? Неужели и вам все равно?..

      – …авно, – издевалось над ним эхо.

      – Гавно… Все гавно… и птицы, и люди, и ты, Господи… прости и помилуй меня… – Ешуа попытался руками развязать узел, но не мог, крепко завязан, намертво. Так на Немане связывают в пучки плоты.

      И вдруг он увидел свою лошадь, свою гнедую…

      – Жена моя, – выдохнул Ешуа и подавился слезами.

      Гнедая, почувствовав его дыхание, подошла к сосне и застыла перед огнем.

      – Жена моя!.. – Ешуа высвободил руку, протянул…

      Лошадь поверила, что рука не пустая, что на ней корка хлеба, и шагнула к сосне. Лошадь обнюхала его руку, ткнулась мордой в бороду, и Ешуа схватил ее за шею, привлек к себе, поцеловал, как бы прощаясь и благодаря за преданность. Но огонь, разгоравшийся все сильней и жарче, отпугнул гнедую, она громко, на весь лес, заржала, и эхо передразнило ее, как жеребенок. Печальная и осиротевшая лошадь долго еще кружила вокруг сосны, разгоняя хвостом лесных мух и летевшие искры.

      Жариться бы Ешуа до вечера на разбойничьем огне, если бы на него не набрели лесорубы Маркуса Фрадкина, почуявшие запах дыма. Был среди них и Ицик Магид. Они отвязали корчмаря, затоптали огонь, уложили Ешуа на мягкий мох, сняли с него обгоревшие башмаки, осмотрели его ноги, грязные и зловонные, дали из фляги напиться, и, когда, корчмарь очнулся, Ицик Магид спросил у него по-еврейски:

      – Вам дурно, реб Ешуа?

      – Мне хорошо… хорошо, – прохрипел корчмарь, глядя на верхушку сосны, к которой совсем недавно был привязан, и ему вдруг стало до боли, до крика жалко себя, распластанного на мху, беспомощного и босого, жалко этого высокого терпеливого дерева и этого безоблачного неба, которое равнодушно висит над всеми – над корчмарями, разбойниками, лесорубами и ни в чем не повинными лошадьми…

      – И кто же это решил зажарить вас, как цыпленка? – пытаясь все превратить в шутку, выдохнул Ицик.

      – Юзеф, – простонал Ешуа. – А башмаки что – выбросить надо?.. Такие башмаки!.. Новые совсем…

      Ешуа, кряхтя, поднялся, покосился на обгоревшие башмаки и босиком зашагал к фуре.

      – Кузя, кузя, – позвал он, и гнедая послушно побрела за ним.

      Лесорубы переглянулись, вылили остаток воды из фляги на угли и скрылись в чаще.

      Фура была разграблена. Из разбитых ящиков на дорогу все еще капала водка, и воздух на десять шагов вокруг был пронизан ее крепким одуряющим духом.

      Второй лошади нигде не было. Умыкнули, сволочи, угнали, видно. Или заблудилась, дура. Но он не станет ее искать. Пока не поздно, надо отсюда уносить ноги.

      – Идем, – СКАЧАТЬ