Тогда и теперь. Уильям Сомерсет Моэм

Чтение книги онлайн.

      Юноша вскрикнул – казалось, его пронзила невыносимая боль – и упал на колени.

      – Пощадите, пощадите! – зарыдал он. – Я слишком молод, чтобы умирать! Я не хочу умирать! Я боюсь!

      – Уведите их, – сказал герцог.

      Юношу подняли на ноги, он всхлипывал и продолжал что-то кричать. Второй гасконец, задыхаясь от ярости, плюнул ему в лицо. Пленников вывели. Герцог повернулся к Агапито да Амале:

      – Проследи, чтобы их исповедовал священник. Меня будет мучить совесть, если они предстанут перед своим Создателем, не получив возможности покаяться в грехах.

      Секретарь, чуть улыбнувшись, кивнул и вышел из зала. А герцог – по всей видимости, в прекрасном расположении духа – обратился к кардиналу и Макиавелли:

      – Надо же быть такими дураками. Непростительная глупость – продавать краденое там, где крадешь. Могли бы выждать и без всяких хлопот продать серебро в… Болонье или во Флоренции… – Тут он заметил серебряных дел мастера, переминавшегося с ноги на ногу у самых дверей. – Что ты тут делаешь?

      – Кто отдаст мне деньги, ваша светлость? Я – бедный человек.

      – Ты хорошо заплатил за эти вещи? – учтиво осведомился Эль Валентино.

      – Я заплатил столько, сколько они стоили. Эти мерзавцы запросили слишком много. Я же не могу торговать себе в убыток.

      – Пусть это послужит тебе уроком. Впредь не покупай серебра, если не уверен, что оно попало к продавцу честным путем.

      – Я разорюсь, если потеряю эти деньги, ваша светлость.

      – Убирайся! – взревел герцог, и бедняга шмыгнул за дверь, как испуганный кролик.

      Эль Валентино расхохотался.

      – Еще раз прошу извинить меня, что пришлось прервать нашу беседу, – обратился он к Макиавелли. – Но полагаю, суд должно вершить скоро. Я хочу, чтобы мои подданные знали: они всегда могут прийти ко мне, если с ними дурно обошлись. Во мне они найдут справедливого судью.

      – Мудрая политика для правителя, который хочет удержать власть, – добавил кардинал.

      – Люди всегда смирятся с потерей политической свободы, если не будет затронута их личная свобода, – заметил герцог. – Они стерпят все, если никто не станет насиловать их женщин и грабить их дома.

      Макиавелли с интересом наблюдал за происходящим. Он не сомневался: перед ним разыгрывается спектакль. Эль Валентино никогда не решится повесить подданных французского короля. Скорее всего гасконцев уже освободили и, наградив щедрыми подарками, отправили обратно в лагерь. Спектакль же устроен, как догадывался Макиавелли, с расчетом, чтобы он рассказал в Синьории об эффективных методах правления герцога и не забыл, самое главное, упомянуть фразу, в которой говорилось о Флоренции и Болонье. Намек, что в скором времени войска герцога могут оказаться в этих городах, был слишком явным и, конечно, не ускользнул от Макиавелли.

      Наступило неловкое молчание. Герцог поглаживал бородку, задумчиво глядя СКАЧАТЬ