– И кальсоны, – напоминает племяннику пани Стефания.
– Нет, тетушка, кальсоны не стану снимать! Хоть режьте меня, – говорит Анжей.
– Стыдно, поди? – спрашивает тетушка.
Панночки снова принимаются хихикать.
Склонившись над лавкой, Гражина сдергивает с Анжея кальсоны. Пани Стефания натягивает рукавичку и берет у Инги крапиву.
– Бедный Анжей, – вздыхает Гражина и садится Анжею на спину. – Снова тебе достанется. Хорошо, хоть не розги.
– Станешь просить у панночек прощения, – говорит тетушка.
Пани Стефания стоит возле скамьи с пучком крапивы в руке. На тетушке короткий сарафан, и Анжей, лежа на скамье, разглядывал полные икры тетушки и её крепкие щиколотки. Сквозь ветви яблонь льется белый полуденный свет.
Лицо пани Стефании становится отстраненным и строгим. Она принимается хлестать Анжея крапивой. Анжей негромко охает. Молодая крапива немилосердно жжется! Он вертелся на скамейке, а тетушка не торопясь стегает его по ягодицам и ляжкам.
– Проси у панночек прощения! – велит племяннику пани Стефания.
– Не упрямься, хуже будет, – советует Гражина.
Она больно дергает Анжея за волосы и заставляет поднять голову. Панночки стоят в трех шагах от лавки и с азартом следят за наказанием. Францишка торжествующе улыбается и показывает щербину между верхних зубов, Настузя тоже улыбается, но как-то невесело, и Анжею кажется, что панночка его жалеет.
– Пожалуйста, простите меня, – просит Анжей. – Простите, что я подглядывал… Ай!… Я никогда больше не стану… Честное слово… Ай, как же жжется!… Францишка, прости меня и ты, Настузя тоже прости…
Голос у Анжея дрожит. Лиловые волдыри сплошь усыпали его ягодицы и ляжки, и спину.
– Инга, поучи немного мальчишку, – просит пани Стефания горничную. – А то я замаялась что-то.
Инга надевает рукавичку и, берет порядком измочаленный пучок крапивы. Горничная стегает Анжея по голеням, охаживает по бокам и плечам. У Инги застывшее, будто маска лицо, но глаза возбужденно блестят.
– Вот так! Так… – приговаривает пани Стефания, прихлебывая квас из кружки. – В другой раз не стаешь подглядывать!
– Не буду! Не буду… Довольно уже! – упрашивает тетушку Анжей и вертится на лавке.
Ему ужасно стыдно перед панночками, а еще крапива жжется, так, что нет сил терпеть. Анжей ничего не может с этим поделать, и слезы сами собой льются из глаз, будто из садовой лейки.
Смеркается. Анжей лежит ничком на кровати. Прикосновения одежды к обожженной крапивой коже весьма болезненны, поэтому Анжей лежит совершенно голый, укрывшись простыней. Исхлестанное тело зудит, и ужас, как хочется расчесать волдыри, но Анжей терпит.
Когда СКАЧАТЬ