Алексей Хвостенко и Анри Волохонский. Тексты и контексты. Группа авторов

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ но как театр или даже цирк, где любой текст – от частушки до философского трактата – показывается как фокус, разыгрывается по ролям и нотам. Зритель находится на сцене, а сцена крутится, поэтому точка зрения меняется ежесекундно (как в несбывшемся театральном проекте Бориса Понизовского – равно выдающегося деятеля петербургского артистического подполья; они, кстати, были знакомы с Хвостенко). Такой театр неизбежно ставит перед читателем дилемму: либо принять странные и по-своему жесткие (в силу их почти полной неразличимости) правила игры, либо выйти из зала после первой же сцены, да еще потребовать деньги.

      Эта поэзия распаляет самолюбие читателя еще и потому, что, представляя собой, на первый взгляд, «набор слов» (на взгляд более внимательный – набор смыслов, звуков и т. п.), непременно заигрывает с базовым стереотипом зрительского восприятия современного искусства («я тоже так могу»), вызывая либо – в большинстве случаев – гнев и отторжение («это не поэзия!»), либо – что реже, но гораздо оправданнее – внутреннее торжество, практически адекватное авторскому. Если говорить о какой-либо функции такой поэзии, то она состоит, по-моему, именно в этом. Тексты Хвостенко – поэзия тотальной возможности, полувоплощенный хаос. Иллюзорная легкость нанизывания слов на нити причудливой гармонии должна оставлять читателю ощущение доступности подобного развлечения. Фраза «когда все станут художниками» мелькает в одном программном документе, своего рода манифесте «Верпа», написанном другом и единомышленником Хвостенко поэтом Леонидом Ентиным: «…тем более изумительны результаты ветеринара-верпатора и охотника Хвостенко. Практически, в данной области основные достижения принадлежат ему. <…> Хитрая Верпа пытается спрятаться в дебри языка. Но мы применяем предложенные А. Хвостенко химикаты, и хитрому зверю не уйти. <…> В интервью с нами А. Хвостенко сказал: „Когда все станут художниками, каждый сможет постоянно общаться с Верпой“».

      Поэзия Хвостенко существует в момент перехода от ситуации реальной (когда понятие классического как меры вещей уже достаточно распылено, но все-таки еще существует) к ситуации утопической (когда классики, а следовательно, и критериев, и канонов не существует, и каждый поет свою песню – равно гениальную, ибо авторитетов нет, подражать некому, а плохое произведение – чаще всего произведение подражательное, суррогат, «грубая копия», не так ли?).

      Поэзия Хвостенко во многом апеллирует к детскому восприятию, но без форсированной самоцензуры, которую – ориентируясь на ограниченный словарный запас и сравнительно узкий кругозор ребенка – неизбежно приходится осуществлять «настоящим» детским поэтам (кстати, нельзя не провести параллель между поэзией архаистов и английским классическим абсурдизмом: тот же аристократизм и лукавая утонченность). Приемы детской поэзии налицо: тот же примитивизм, звуковая игра, огромное количество животных как носителей тайны и колоссального комического потенциала – педалирование циркового, акробатического СКАЧАТЬ