Кладбищенский сторож. Светлана Герцог

Чтение книги онлайн.

      – Ее дочь зовут Третьякова Алла Петровна, тридцать один год, замужем, двое детей, девочка одиннадцати лет и мальчик пяти лет, работала учителем младших классов, уволилась после несчастного случая со своим сыном в детском саду, после трагедии прошел уже год, я прописал ей антидепрессанты, но как сообщил ее муж она категорически отказалась их пить, тогда я посоветовал просто окружить ее максимальной заботой и надеяться, что молодой организм справиться со стрессом. Периодически справлялся о состоянии ее здоровья. По свидетельству мужа все было в полном порядке пока вчера она не испугала старшего ребенка своими громогласными воплями о каре небесной. Он позвонил мне, и вот она здесь. Вот и всё, Андрюша, точка – устало закончил он, посмотрел в мою сторону и тихо добави: Помоги ей, я не хочу, что бы сведения о ее пребывании здесь каким-то образом отразились на ее дальнейшей жизни, такое, как бы негласное лечение".

      – Я попробую!

      Разговаривать – самое важное. Человек даже в измененном состоянии слушает и воспринимает речь, иногда слова, иногда интонацию, тембр голоса.

      Говорить с ней о религии я не собирался, я явно проиграл бы в этом диалоге. Мои познания о боге сильно отличались от библии и прочих печатных изданий.

      Она бродила по коридору, нашептывая себе что-то под нос, иногда лихорадочно заламывая руки. Человека в такой момент нужно обнять, даже если он будет сопротивляться, ему очень необходим тесный контакт с другим телом, а за неимением, он совершает его со своим.

      Я приблизился к ней и попросил: «Обними меня». Некоторые вещи очень глубоко заложены в подсознании, и мы реагируем на них, не задумываясь, рефлекторно. Мозг в областях быстрой памяти записывает часто повторяющиеся мысли, действия, и когда требуется быстрый ответ, он не тратит время на обработку информации, а сразу же выдает ответ словами или действиями. Мне нужно было только надеяться, что фраза «Обними меня» звучит в ее доме часто. Она не проявила никакого удивления и автоматически выполнила просьбу. Маленькая хрупкая ей было неловко обнимать меня, возвышавшегося над ней на полторы головы, и я, высвободив руки, плавно поменял нас местами, укутав ее в объятия. От нее пахло домом, особенным присущим каждой семье запахом, шампунем и слабым ароматом духов и еще чем-то уютным. Я наслаждался ее присутствием и потихоньку баюкал ее в своих объятиях. Так и стояли посреди коридора маленькая женщина на время умолкшая и успокоившаяся в руках худого, как жердь и серого, как больничный халат мужчины. Запахи – самая стойкая часть нашей памяти, от нее пахло кофе и ванилью, наверно в доме вчера, что-то пекли. И в мой мозг невольно ворвалось детство.

      «На кухонном столе белым праздничным снегом рассыпана мука. Мама негромко подпевает тихо работающему радио и колдует над тестом. А я сижу в углу стола и леплю из выделенного мне лично куска теплого живого теста слона. Слон на слона не больно то и похож, но радости от этого не меньше. Мы ждем с работы папу.»