Дрёма. Игорь Васильевич Горев

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ восхитителен, и всех его микросхемных мощностей с лихвой хватало доказывать, что разукрашенный виртуальный мир куда красочнее настоящего.

      Игры с отцом, походы и костры, книжные герои, потихоньку стали меркнуть и забываться. Взрослые дорожат памятью, пекутся о ней, огораживают, подкрашивают, подновляют. По особым датам собираются вместе, кушают, вспоминают, вздыхают, потом разливают по рюмкам:

      – Ну, чтобы помнить.

      И забывают. Становятся глупыми, шатаются, будто вместе с воспоминаниями они разучились ходить. Я однажды понюхал эту взрослую память и даже попробовал на язык, гадость ужасная, горькая и жжётся. Может поэтому они пьют, как сказал один знакомый Артёма Александровича дядя Артур: «Давай её окаянную, беленькую. Что б по мозгам и забыться». Взрослые будто потеряли что-то, пытаются найти, но у них ничего не выходит, тогда они огорчаются и сокрушённо машут рукой: наливай.

      У меня такое бывает с игрушками. Высыплю их все на пол, ищу, ищу и никак не могу найти то, что ищу. И куда она запропастилась? Когда игрушек чересчур много, непременно одна или несколько потеряются. Обижаются они что ли, мол, совсем забывать стал, не играешь. А взрослые всё тащат и тащат игрушки, будто я божок какой и требую жертв. Приятно быть божком, и скучно. Не жертв хочу, но милости. Вроде, всё есть, всего навалом (в прямом смысле слова), а скучно. Поиграл новинкой день другой и забросил в общую кучу – пресытился. Игрушкам, как и людям душа нужна живая, участие. «Игрушки без души – хлам».

      Где я это слышал? Так папа однажды сказал, когда я сидел и скучал без него. Он тогда вошёл после работы и сразу все игрушки оживились, преобразились. «Много не надо. Одну, две, но чтобы непременно с душой. Чтобы с любовью». И отец всегда угадывал, дарил именно такую игрушку, которой непременно удивишься: он, что тайные желания может угадывать? Бабушки и дедушки дарили куда чаще и больше, притащат ярко раскрашенного монстра: на, играйся. Потаскаешь его и забросишь куда-нибудь в угол, тяжёлый и крикливый больно, сам себе на уме.

      Папа сам ответил на вопрос:

      – Когда я выбираю игрушку, я думаю о тебе, Дрёма. И сам опускаюсь на корточки и начинаю играть.

      – Прямо в магазине?

      Папа смешливо наморщил лоб:

      – Прямо в магазине.

      – А продавщицы?

      – А что продавщицы? Детство оно в каждом живёт. Только у одних забыто давно, за ненадобностью, а у других, как гнёздышко на ветках качается, хоть из лёгких прутиков и свито, а не то, что ветра – ураганы ему нипочём. У всех и у солнца на виду. Такие дела, Дрёма.

      Теперь у меня всего много. Вот и мечту мою исполнили: игровой компьютер. Я сразу забрался на стул и погрузился в волшебный виртуальный мир, в котором я мог быть кем угодно. Меня пытались возвращать в реальность:

      – Хватит играть, уже целый час торчишь.

      То мама, то Артём Александрович, по очереди заглянут в детскую. Я капризничал и нехотя соглашался. Папа сказал бы: «Хитрить стал, СКАЧАТЬ