Гарики из Атлантиды. Пожилые записки (сборник). Игорь Губерман

Чтение книги онлайн.

      Нисколько нет особого геройства

      в азарте, игровом и добросовестном,

      но ценное и редкостное свойство —

      умение проигрывать с достоинством.

      Отменно, что пожить нам довелось.

      Что коротко – единственная жалость.

      Работа проедает нас насквозь,

      а близкие изводят, что осталось.

      Раздвоение и нужно, и возможно

      в нашем деле, неизвестностью чреватом,

      будь безумен в созидании, художник,

      но трезвей, имея дело с результатом.

      Застенчив и самонадеян,

      всегда с людьми, везде один,

      меж русских был я иудеем,

      а меж евреев – славянин.

      Нас постепенно жизни проза

      любовно гладит по щекам,

      и слезы раннего склероза

      текут из глаз по пустякам.

      Нет пока толпы на лобном месте,

      нет еще трезвона с каланчи,

      в дружеском застолье с нами вместе

      завтрашние наши палачи.

      Мы за вождями дружной гущей

      готовы лезть в огонь и воду,

      властям опасен лишь непьющий,

      но он враждебен и народу.

      Мы все учились понемногу,

      сменив учебники не раз,

      и неспособность к диалогу

      апломбом зубы скалит в нас.

      Клеймя то подлецов, то палачей,

      мы нежимся, заочный суд устроив,

      но счастливы – от мерзких мелочей

      в характерах талантов и героев.

      Приходят, проходят, стираются годы,

      слетает, желтея, исписанный лист,

      прозрачен и призрачен воздух свободы,

      тюремный – удушлив, тяжел и нечист.

      С утра в себе огонь мы легче тушим

      и многие слова берем назад,

      но утренняя трезвость нашим душам

      вреднее, чем полуночный азарт.

      Жена – в тоску, в запой – шалава,

      а сам усоп – и был таков,

      и над могилой веет слава —

      коктейль восторгов и плевков.

      Наш век иных тем удивительней,

      что обеляет много тщательней

      святых лжецов, святых растлителей,

      святых убийц-доброжелателей.

      Я вновь ушел в себя. С раскрытым ртом

      торчу, забыв о мире, что вовне:

      пространство между Богом и скотом

      свободно помещается во мне.

      В себе я много раз их узнавал —

      те чувства, что вскипают вереницей,

      когда вступает в жизнь провинциал

      в надменной и насмешливой столице.

      Ничуть не думая о смерти,

      летишь, чирикая с утра,

      а где-то случай крутит вертел

      и рубит ветки для костра.

      Заботы будней повседневны,

      мы ими по уши загружены,

      и где-то спящие царевны

      без нас окажутся разбужены.

      Я СКАЧАТЬ