Александр I. Дмитрий Мережковский

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ А зачем? Затем, что самодержавия нет в России, нет русского царя, а есть император немецкий… Русский царь – отец, а немец – враг народа… Вот уже два века, как сидят у нас немцы на шее… Сперва немцы, а там жиды… С этим, значит, того, как бы сказать не соврать, прикончить пора…

      – Верно, верно, Батенков! Немцев долой! К черту немцев! – закричал Кюхельбекер восторженно.

      – Да ты-то, Кюхля, с чего, помилуй? Сам же немец… – удивился Одоевский.

      – Коли немец, так и меня к черту! – яростно вскочил Кюхельбекер и едва не стащил со стола скатерть со всею посудою. – А только в рожу я дам тому, кто скажет, что я не русский!..

      – Поймите же, государи мои, ход Европы – не наш ход, – выкатил насилу Батенков свой самый тяжелый камень. – История наша требует мысли иной; Россия никогда ничего не имела общего с Европою…

      – Так-таки ничего? – улыбнулся Пущин.

      – Ничего… то есть в главном, значит, того, как бы сказать не соврать, в самом главном… ну, в пустяках – о торговле там, о ремеслах, о промыслах речи нет…

      – И просвещение – пустяки?

      – Да, и просвещение – перед самым главным.

      – Все народное – ничто перед человеческим! – заметил Бестужев.

      Батенков только покосился на него угрюмо, но не ответил.

      – Да главное-то, главное что, позвольте узнать? – накинулись на него со всех сторон.

      – Что главное? А вот что, – затянулся он из трубки так, что чубук захрипел. – Русский человек – самый вольный человек в мире…

      – Вот тебе на! Так на кой нам черт конституция? Из-за чего стараемся?

      – Я говорю: вольный, а не свободный, – поправил Батенков, – самый рабский и самый вольный; тела в рабстве, а души вольные.

      – Дворянские души, но не крепостные же?

      – И крепостные, все едино…

      – Вы разумеете вольность первобытную, дикую, что ли?

      – Иной нет; может быть, и будет когда, но сейчас нет.

      – А в Европе?

      – В Европе – закон и власть. Там любят власть и чтут закон; умеют приказывать и слушаться умеют. А мы не умеем, и хотели бы, да не умеем. Не чтим закона, не любим власти – да и шабаш. «Да отвяжись только, окаянный, и сгинь с глаз моих долой!» – так-то в сердце своем говорит всякий русский всякому начальнику. Не знаю, как вам, государи мои, а мне терпеть власть, желать власти – всегда были чувства сии отвратительны. Всякая власть надо мной – мне страшилище. По этому только одному и знаю, что я русский, – обвел он глазами слушателей так искренно, что все вдруг почувствовали правду в этих непонятных и как будто нелепых словах. Но возмущались, возражали…

      – Что вы, Батенков, помилуйте! Да разве у нас не власть?..

      – Ну какая власть? Курам на смех. Произвол, безначалие, беззаконие. Оттого-то и любят русские царя, что нет у него власти человеческой, а только власть Божья, помазанье Божье. Не закон, СКАЧАТЬ