Человек, который смеется. Виктор Мари Гюго

Чтение книги онлайн.

      Владелец урки с ужасом уставился на него:

      – Что вы хотите сказать?

      Доктор ничего не ответил. Его взор, оживившийся на мгновение, снова погас. Он опять смотрел как бы внутрь себя и, казалось, не расслышал вопроса изумленного судохозяина. Его внимание было целиком поглощено тем, что происходило в нем самом. С его губ невольно сорвались шепотом произнесенные слова:

      – Настало время омыться черным душам.

      Хозяин сделал выразительную гримасу, от которой его подбородок поднялся чуть не до самого носа.

      – Он не столько мудрец, сколько сумасшедший, – пробормотал он, отойдя в сторону.

      Но все-таки повернул судно на запад.

      А ветер крепчал, и волны вздымались все выше.

      V

      Хардкванон

      Туман набухал, поднимался клубами и застилал горизонт, словно какие-то незримые рты раздували мехи бури. Облака принимали зловещие очертания.

      Синяя туча заволокла большую часть небосвода. Она захватила и запад и восток. Она надвигалась против ветра. Такие противоречия свойственны природе ветров.

      Море, за минуту перед тем осыпанное крупной чешуей, теперь словно покрылось кожей. Таков этот дракон. Это был уже не крокодил, а боа. Грязно-свинцового цвета кожа казалась толстой и морщилась тяжелыми складками. На ней вздувались круглые пузыри, похожие на нарывы, и тотчас же лопались. Пена напоминала струпья проказы.

      Как раз в эту минуту урка, которую брошенный ребенок разглядел на горизонте, зажгла фонарь.

      Прошло четверть часа.

      Хозяин поискал глазами доктора, но его уже не было на палубе.

      Как только владелец урки отошел от него, доктор, согнув свой нескладный высокий стан, спустился в каюту. Здесь он уселся на эзельгофте[42] подле кухонной плиты, вынул из кармана чернильницу, обтянутую шагренью, и большой бумажник из крокодиловой кожи, достал из бумажника вчетверо сложенный кусок пожелтевшего, в пятнах, пергамента, развернул его, извлек из футляра перо, примостил бумажник на коленях, положил на него пергамент оборотной стороной вверх и при свете фонаря, выхватывавшего из мрака фигуру повара, начал писать. Ему мешали удары волн о борт, он медленно выводил букву за буквой.

      Занятый этим делом, доктор случайно кинул взгляд на флягу с водкой, к которой провансалец прикладывался каждый раз, когда подбрасывал перцу в котел, как будто советовался с ней насчет приправы.

      Доктор обратил внимание на флягу не СКАЧАТЬ