Севастопольская страда. Сергей Николаевич Сергеев-Ценский

Чтение книги онлайн.

      Но тут заклубился розовый дым над холмом Канробера, и загрохотал очень мощный выстрел в ответ.

      – Ого! Это крепостное! – проговорил Халецкий, ища вверху глазами снаряд.

      Рыжов тоже задрал голову кверху, адъютант же его, поручик Корсаков, показал в промежуток между первым и вторым редутами, обращаясь к своему генералу:

      – Ваше превосходительство! Вон на рысях идет их батарея из резерва!

      Залп из орудий невдали стоявшего Одесского полка заглушил его слова.

      Вверху становилось все светлее и голубее от подымавшегося солнца, внизу – все неразборчивей и туманней от расползавшегося всюду дыма. Орудийные выстрелы гремели чаще; дело на подступах к Балаклаве, над обдумыванием которого трудились накануне Липранди и Семякин, началось именно так, как об этом говорилось в составленной ими диспозиции.

      Даже то, что на Сапун-горе выстраивались колонны французов из корпуса Боске, предусматривалось заранее: отряд Жабокритского и занимал Федюхины высоты только затем, чтобы противодействовать обходу справа, на который мог отважиться Боске.

      Полковник Войнилович, командир дивизиона лейхтенбергцев, не старый еще, черноусый, плечистый, крепкий на вид человек, спросил у Рыжова, где же именно лагерь конницы союзников.

      Балаклавская долина в этом месте была неширока. До Комаров от позиции гусарской бригады можно было дать глазомерно версты две; столько же до Сапун-горы. Правее гусар шла дорога от Мекензиевых гор на Балаклаву, а впереди редутов, поперек долины, тянулось Воронцовское шоссе. Из-за дыма, окутавшего редуты, трудно было рассмотреть не только лагерь союзной кавалерии, но даже и селение Кадык-Кой, и Рыжов только указал наудачу в сторону между третьим и четвертым редутам, махнув при этом рукою и усмехнувшись, как принято усмехаться заведомо пустой затее, которая, конечно же, будет отменена.

      Несколько поодаль от гусар расположился Уральский казачий полк. Хотя полк этот не находился в непосредственном подчинении Рыжова, но Рыжову было неприятно, что командир его решил держаться чересчур самостоятельно, не подъезжает к нему и не просит у него никаких объяснений, даже спешился, как и несколько офицеров около него.

      Это вывело из себя Рыжова.

      – Поручик Ко́рсаков! – крикнул он адъютанту. – Как-нибудь поделикатнее напомните вы этому болвану, что он не в резерве, а в боевой линии, да! Что каждую минуту, благодарю покорно, могут ему приказать бросить полк туда или сюда в атаку!

      Корсаков бросился к уральцам.

      – Ну, что он сказал, этот болван? – спросил Рыжов Корсакова, когда он вернулся от командира уральцев.

      – Удивился, ваше превосходительство, – улыбаясь, ответил адъютант. – Однако на коня сел.

      Уже все три десятка орудий отрядов Семякина, Левуцкого и Скюдери заговорили громко и согласно. Войнилович разглядел сквозь дым, что английская батарея из шести орудий, занявшая было промежуток между первым и вторым СКАЧАТЬ