Склейки. Наталья Лебедева

Чтение книги онлайн.

      Открываю дверь в кабинет: Данки нет, только висит на стуле ее пиджак. Анечка сидит на столе и болтает ногами, Надя и Лиза – возле, на стульях.

      – Ты как? – даже не пойму, кто выдохнул вопрос, все смотрят на меня.

      – Нормально… – а что еще скажешь? – Нормально.

      – И кто его? – Анечка задает вопрос стенам, кабинету, пустой монтажке. – Кому надо?

      Ее черные густые волосы распущены, тонкие пальцы все время заправляют за ухо убегающую прядь.

      – Данка! – Надька кивает на стул с пиджаком и нервно хохочет. За ней начинают смеяться Лиза и Анечка, и кто-то еще. Я, наверное.

      – Ничего себе – смешно, – спохватывается Анечка.

      – И чего мы ржем? – Лиза словно и не улыбалась.

      – От нервов, – вдруг говорит Надька, и я понимаю: да, от нервов, и снова хохочу, и слышу, как резко хохочут девчонки. Смех звучит глухо, отрывисто, будто лай, а потом превращается в сухой, на грани рвоты, кашель.

      Лиза начинает плакать.

      – Ну ты что? – Анечка тихонько гладит ее по плечу.

      – Я подумала: ведь никто не плакал… Никто не слезинки… Как будто он никому… Как будто…

      Анечкины глаза тоже наполняются слезами, но ясно, что это из-за Лизы. Надька задумчива:

      – А ведь и правда, как хотите – никто. Ну что он сделал хорошего? Гадил только всем по мелочи, и даже сам этого не замечал.

      – Как ты можешь, как ты можешь?! – это Лиза.

      – Надь, в самом деле! – Анечка вступается за Лизу, не за Эдика.

      Интересно слушать их голоса.

      У Надьки голос высокий, резкий, острый, как каблук на ее сапоге. Громкий. Протяжные окончания делают его чуть мягче, но портят. Они банально-гламурные, эти длинные окончания.

      У Анечки голос низкий, приятно-шершавый и густой, как ее волосы. Анечкин тембр тембр не спутаешь ни с чьим, он очень красивый, особенно по телевизору.

      Лизин голос бесцветен и пуст, говорит она тихо, интонирует только на озвучке. Каждое слово – сухой лист: кружится в воздухе, падает на воду, уплывает, исчезая бесследно. А сама она – серый пескарик – еще незаметнее собственных слов.

      Жалко ее. Чтобы поменять тему, спрашиваю:

      – Лиз, а ты как, поправилась?

      Она смеется:

      – Ага, голова только трещит…

      – Да не болела она, – мягко улыбаясь, переводит Анечка.

      – Я была на свадьбе. Эдик же никогда бы на свадьбу не отпустил.

      – Поверил он, что ты болеешь?

      – Я Данке звонила вечером в четверг. Эдику было не дозвониться…

      Быстрые взгляды рикошетят от лиц.

      – А во сколько звонила? – спрашивает Надя.

      – После эфира, в восемь. Даже в девять. Это что, значит он?..

      – Да СКАЧАТЬ