– Спасибо, – ему до жути захотелось поцеловать сестру в щёку. – Я рад, что рядом!
Он погнал коня ещё быстрее и не забыл подмигнуть полуденнице, которая чуть ли не выскочила из–за ближайших кустов. Поняв, что её узнали, дева с шипением спрятала острый серп и исчезла в глубине степи.
8.
Зулейка никогда бы не увидела в этом человека старшего княжича. Пока его люди пировали и делились последними слухами, Ягрэн сидел в стороне и стучал пальцами по столу. В янтарных глазах плескалась усталость, море погасших огоньков. Он напоминал ей старого человека, который жаждет покоя. Зулейка взглянула на Лыцка – тот и вовсе не смотрел на княжича и витал в своих мыслях.
– Ну здравствуйте, гости дорогие, – Ягрэн жестом пригласил их к столу. – Присоединяйтесь и рассказывайте.
Они хотели сесть подальше, но сзади вдруг появились стражники, указывающие, что лучше бы Зулейке и Лыцку находиться рядом с княжичем. В нос ударил резкий запах хмеля и мёда. Да, пировали тут не первый день. Среди разношёрстной компании были воины, купцы, кто–то играл на лютне и иногда выпивал – скоморох, не иначе. Хотя сам терем едва ли отличался от господарского дома.
– Путешественники мы, – ответил Лыцко. – Ходим по белому свету, смотрим на люд, иногда защищаем слабых. Больше и рассказывать–то нечего.
– А вот в этом ты ошибаешься, чародейский сын, – произнёс Ягрэн. – Простому люду можете головы дурачить, только мне врать не смейте. Чародей вас послал, так?
– Нет, – продолжил Лыцко. – И не вру я тебе, княжич. Мы сами ушли из чащи, чтобы с чёрным ремеслом дел не иметь. Если позволишь, останемся при тебе.
Ягрэн свёл брови и хмуро посмотрел на Лыцка. Княжич, как и всякий другой человек, не любил ворожбы и старался держаться от неё подальше. Именно она, лихая, довела его брата до безумия, как рассказывал Яремче. Помешался младший княжич и почти сошёл с ума. Не зря ходили кривотолки и не зря старый князь не торопился передавать своё наследие сыну.
– Оставайтесь, – он махнул рукой. – Но учтите если будете моим людям головы дурить и скотину травить, то обоих вздёрну.
Зулейка отпила хмельного варева и поморщилась. До чего же горько! И за что только любят его? Дурман в голове – лихое дело, особенно для тех, кто пытается сбежать от себя. Она не стала пить – взяла хлебную лепёшку, затем вторую, третью… Вкусно готовили для княжича, лучше, чем мясная похлёбка в деревне и стряпня из господарского дома. Неуютно ей было рядом с Ягрэном, но что–то подсказывало: так должно быть. Он их принял и – больше того – сразу понял, откуда они сбежали, но не стал гнать.
Лыцко уже пил хмельного вместе со скоморохом и рассказывал, что может заставить русалок пустить в пляс. Хвалился и мёл языком столько всего, что Зулейка невольно поморщилась и отвернулась.
– Недурно, а, – СКАЧАТЬ