В пучине гражданской войны. Карелы в поисках стратегий выживания. 1917–1922. Марина Витухновская-Кауппала

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ вновь подняли флаг в защиту карельских интересов» – жители «нижних деревень» ничего этого не осознают. «Это, наверно, происходит от того, – горько сетует Вассанен, – что здесь не было никакого [национального. – Примеч. авт.] пробуждения», и местное население в основном обучалось в русских школах[166].

      Интересно, что о подобном же ментальном разделении между восточными и западными волостями Беломорской Карелии свидетельствует и другой респондент Митрофанова, вновь избранный (вместо изгнанного после Февральской революции) староста Ухты Лео Панкконен. Уже после Ухтинского съезда, в конце июля 1917 года он, перечисляя в письме те же волости – Юшкозерскую, Панозерскую, Маслозерскую и Подужемскую, – сообщает, что их жители всё-таки, в отличие от ухтинцев, склоняются в вопросе языка к русскому, хотя в школьном вопросе стоят скорее на позиции обучения на карельском или финском[167].

      Существуют источники, показывающие, что и в Реболах далеко не все жители были носителями «профинского» духа. Уже упоминавшийся ребольский земский деятель Феодор Васильевич Нечаев объяснял в письме Митрофанову: «как-никак, а всё же русское влияние сильно проявило себя здесь у нас в Карелии и присоединившись бы к финнам, [мы] должны бы были снова ломать всю жизнь, а что создали бы? Нужно понять карел, и я думаю, что уже между финнами и карелами образовалась большая брешь, заделать которую пришлось бы много потрудиться». Нечаев вспоминает о массовом переходе в лютеранство финских карел, поскольку «православным карелам стало невыносимо жить в Финляндии». Приводит в качестве аргумента и уничижительное отношение финнов к карелам: «Как финны смотрят на православных финских кореляков? Смотрят как на животных. А на нас русских кореляков, как они величают нас „ryssä“, „pitkätukka“[168], и т. д. подоб. […] Да! – констатирует Нечаев, – повторяю, между финнами и корелами большая пропасть, и думается, что заделывать её не напрасный ли труд?»[169]

      Важно отметить, что при этом Нечаев положительно относится к идее карельской автономии. Он пишет: «Да, уважаемый А. Митрофанов, теперь Вы взяли правильный курс! Выйдет или не выйдет что-либо из этого движения, пока судить преждевременно, но знайте, что Ваше имя станет дорогим всем карелам! Идея о самоуправлении Карелии очень скоро стала здесь распространяться и нашла массу сторонников. […] Разъезжая часто по Повенецкому уезду, я много веду с жителями беседы по волнующему меня вопросу и час то нахожу людей, сочувствующих Вашей идее»[170].

      О том, насколько популярна была среди беломорских карел идея национальной автономии, можно судить и по воспоминаниям финского национального активиста Юхо Альфреда Хейкинена (более известного по прозвищу «дед из Халла»). Он, в частности, описывает дискуссии, которые летом 1917 года вели финские националистические активисты, стоявшие за присоединение Карелии к Финляндии, и представители беломорских карел. Большинство СКАЧАТЬ