Сказание о Доме Вольфингов. Уильям Моррис

Чтение книги онлайн.

      О девица, твой голос готова я слушать, покуда не пала ночь:

      Но скажи, как вышло, что люди увели тебя из лесу прочь?

      Как-то вечером я проснулась от звука чужих голосов

      В чаще густой ветви дуба дарили тогда мне свой кров,

      Кольцом стояли воители, и были радостны мне

      Лица их и бороды, и глаза в своей синеве,

      Тканей багрец и пурпур, на золоте – отблеск огня,

      Хоть я других не видала после самого первого дня,

      Когда играл со мной воин, явился и в этот он раз:

      Лицо любимое мною, и щит как в битвенный час…

      Рудый волк по дереву мчался, золотом выложен дуб,

      И я протянула ручонки к тому, что был мне так люб.

      Подняв меня и подбросив, на плечо он меня посадил

      К спутникам обернулся, не пряча радостный пыл.

      Тут все они дружно вскричали, мечами ударив в щиты

      Но слов этих я не знала – и смысла их, скажешь ты.

      После дружина эта посадила меня на щит

      И унесла из леса, как поступать надлежит.

      После не помню ни волка, ни навеса ветвей.

      После был зал просторный, где не поет соловей.

      Чертог огромный и мрачный, и мне идти и идти

      От стенки к другой стенке, где было начало пути.

      Где вершилось много деяний – и все совершались не мной,

      Где я слышала много звуков, неведомых мне одной.

      Время шло, и, слушая, поняла я речи родни.

      И дом этот стал моим кровом, родными его огни.

      Я играла с ребятами, и полон был каждый час

      Радости, только радости, пока тихий день не гас.

      И была между ними женщина высока и станом тонка,

      Спелый ячмень – волосы, в них серебряная строка,

      Добра и печальна с виду, как ныне помнится мне.

      Что сказки нам все твердила вечерами уже, при луне.

      Многих она ласкала, но из всех выделяла меня.

      И вот раз, глубокой ночью, помню себя у огня.

      Она меня разбудила, был страшен полночный мрак

      И отнесла к помосту, где воин сидел и так

      Ласково взял меня он и нежно обнял,

      Что я наверно, заснула; чертог же вокруг молчал.

      После, наверно, ушел он и, оставшись с женщиной той,

      Помню луны блистанье, заливавшее весь покой.

      Лампа висела над нами, вверх уходила цепь.

      Она ее опустила, придерживая за крепь,

      Потом налила внутрь масла – под тихий напев

      Сладкая песнь завершилась… не лязгнув, не прогремев,

      Лампа вверх устремилась, цепь дрогнула как змея…