На берегах Невы. На берегах Сены. На берегах Леты. Ирина Одоевцева

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ под аплодисменты – Мандельштам аплодирует особенно громко – почти так же, как я, считающаяся «мэтром клаки» за особое уменье хлопать и заставлять хлопать слушателей, – уходит, послав отдельную улыбку и поклон Мандельштаму.

      «Среда» кончена. Надо и мне уходить. А Мандельштам еще многого не успел рассказать. Раз начав, ему трудно остановиться, не доведя воспоминаний до конца. И он неожиданно принимает героическое решение.

      – Я пойду вас проводить до угла.

      – До какого угла? Ведь Дом искусств – на углу.

      – На углу Мойки и Невского, – резонно замечает Гумилев.

      – Ну, все равно. До первого незажженного фонаря, до второго угла – несколько шагов.

      Мы выходим гурьбой из подъезда – Гумилев, Мандельштам и несколько студисток. Мы идем по Невскому.

      – Подумай только, Николай Степанович, – беря Гумилева под руку, говорит Мандельштам, – меня объявили двойным агентом и чуть было не расстреляли. Я в тюрьме сидел. Да! Да! Поверить трудно. Не раз сидел!

      И вдруг он неожиданно заливается своим увлекательным, звенящим смехом.

      – Меня обвинили и в спекуляции! Арестовали как злостного спекулянта – за яйцо! – кончает он, весь исходя от смеха. – За одно яйцо! Было это в Киеве.

      И он рассказывает, как ему в одно весеннее утро до смерти захотелось гоголь-моголя. «От сытости, конечно, когда голоден – мечтаешь о корке хлеба». Он пошел на рынок и купил у торговки яйцо. Сахар у него был, и, значит, все в порядке и можно вернуться домой.

      Но по дороге, тут же рядом, на рынке бородатый мужик продавал шоколад Эйнем «Золотой ярлык», любимый шоколад Мандельштама. Увидев шоколад, Мандельштам забыл про гоголь-моголь. Ему «до зареза» захотелось шоколаду.

      – Сколько стоит?

      – Сорок карбованцев.

      Мандельштам пересчитал свои гроши. У него только тридцать два карбованца. И тогда ему пришла в голову гениальная мысль – отдать за нехватающие карбованцы только что купленное яйцо.

      – Вот, – предложил он мужику-торговцу, – вам это очень выгодно. Я отдаю вам прекрасное сырое яйцо и тридцать два карбованца за шоколад, себе в убыток.

      Но тут, не дожидаясь ответа торговца, со своего места с криком сорвалась торговка.

      – Держите его, спекулянта проклятого! Он у меня за семь карбованцев купил яйцо, а сам за восемь перепродает. Держите его! Милиционер! Где милиционер?

      Со всех сторон сбежались люди. Прибежал на крики и милиционер.

      Баба надрывалась:

      – За семь купил, за восемь перепродает. Спекулянт проклятый!

      Мандельштама арестовали, и он до вечера просидел в участке.

      Во время ареста раздавили яйцо и кто-то украл у «спекулянта проклятого» его тридцать два карбованца.

      Смеется Гумилев, смеюсь я, смеются студисты.

      Мы прошли уже почти весь Невский, и слушатели по одному начинают прощаться СКАЧАТЬ