Изображая, понимать, или Sententia sensa: философия в литературном тексте. Владимир Кантор
Чтение книги онлайн.

Читать онлайн книгу Изображая, понимать, или Sententia sensa: философия в литературном тексте - Владимир Кантор страница 12

СКАЧАТЬ хоронят как невинную девушку: «Ей даны невестины венки, / И россыпи девических цветов». Это мужская пьеса. Гамлет хочет спасти любимую женщину, хотя она и предает его. Предлагая ей монастырь, он предлагает убежище, ибо здесь, в Датском королевстве, начинается мужская схватка, где не место женщине.

      Перед началом представления, когда все (принц, да и мы, зрители) уже понимают, что Офелия сыграла роль кулика-манка, мы слышим такой диалог, где Гамлет вполне выходит за рамки самых простых приличий:

      Гамлет

      – Сударыня, могу я прилечь к вам на колени? (Ложится к ногам Офелии.)

      Офелия

      – Нет, мой принц.

      Гамлет

      – Я хочу сказать: положить голову к вам на колени?

      Офелия

      – Да, мой принц.

      Гамлет

      – Вы думаете, у меня были грубые мысли?

      Офелия

      – Я ничего не думаю, мой принц.

      Гамлет

      – Прекрасная мысль – лежать между девичьих ног.

      Офелия

      – Что, мой принц?

      Гамлет

      – Ничего.

      Офелия

      – Вам весело, мой принц?

      Гамлет

      – Кому? Мне?

      Офелия

      – Да, мой принц.

      Гамлет

      – О господи, я попросту скоморох. Да что и делать человеку, как не быть веселым? Вот посмотрите, как радостно смотрит моя мать, а нет и двух часов, как умер мой отец.

      Офелия

      – Нет, тому уже дважды два месяца, мой принц.

      Гамлет

      – Так давно? Ну, так пусть дьявол носит черное, а я буду ходить в соболях. О небо! Умереть два месяца тому назад и все еще не быть забытым? Тогда есть надежда, что память о великом человеке может пережить его жизнь на целых полгода; но, клянусь владычицей небесной, он должен строить церкви; иначе ему грозит забвение, как коньку-скакунку, чья эпитафия: «О стыд, о стыд!

      Конек-скакунок позабыт!»

      Ситуация внятная: женщина не способна ни к любви, ни к памяти, это предел гамлетовской мизантропии. Стоит вспомнить слова

      Иннокентия Анненского: «Офелия мучит Гамлета, потому что в глазах его неотступно стоит тень той сальной постели, где тощий Клавдий целует его старую мать»[35]. Но Гамлет – воин, а воин не ищет защиты у женщины, он может попытаться ее защитить, но помощи от нее он не ждет. Романтически настроенный ранний Лев Шестов (в работе «Шекспир и его критик Брандес») упрекал принца, что он, встав вдруг перед тяжелыми проблемами, сразу порвал те слабые узы, которые соединяли его с Офелией. Думаю, что, пройдя искус Достоевского, Шестов уже не подошел бы так просто к трагедии Гамлета. Но эта его позиция интересна, как сохраняющая свою силу до сих пор. Как полагает философ, Гамлет любит, как и ненавидит, лишь постольку, поскольку это от него ничего не требует. В тяжелые минуты жизни умеющие любить СКАЧАТЬ

<p>35</p>

Анненский И. Проблема Гамлета // Анненский И. Книга отражений. М.: Наука, 1979. С. 168.