Как жаль, что так поздно, Париж!. Магда Алексеева

Чтение книги онлайн.

      Когда кончались спички или соль, бабушка говорила: сбегай, попроси у Костериных. Однажды я сама вызвалась сходить к соседям, когда у нас перегорела лампочка.

      – Не надо, – остановила меня бабушка. – У них горе.

      – Какое? – испугалась я.

      – Ивана Дмитриевича забрали.

      – Забрали? Куда?

      – Ну ладно, иди гуляй.

      Непонятная жизнь взрослых обступала со всех сторон. Старшие – моя сестра и Нина Костерина – догадывались о чем-то, но не обо всем.

      – Сказать тебе, где Иван Дмитриевич? – спросила сестра.

      – Скажи!

      – Да ты ведь разболтаешь!

      – Честное сталинское, под салютом всех вождей! – затараторила я.

      – Он на Лубянке. Нинина мать там в очередях целый день стоит.

      – На Лубянке? В очередях? А что это? – изумилась я.

      – Да ну тебя! – отмахнулась от меня сестра.

      Запах лифта, тминный суп, гулкие подъезды, чугунная тумба у ворот…

      Такая же тумба – старая коновязь – стояла на углу, напротив дома Ростовых. О том, что в этом доме жила Наташа Ростова, я узнала от мамы задолго до того, как впервые прочитала «Войну и мир». А прочитав, не поверила (да и сейчас не верю), что никакой Наташи на самом деле не было. Она была, так же как Нина, как Марианна, задолго до них, но была. В воздухе улиц рассеяно дыхание всех, кого мы помним.

      – Мистика это и чушь, – сказал Юра.

      – Ну почему чушь? – слабо возразила я. – А еще стихи пишешь.

      Юрины стихи в самом деле как-то не очень вязались с ним самим. Они были романтичны, а он, напротив, сух и реалистичен. Впрочем, может быть, я тогда ничего не понимала.

      Юра жил на улице Воровского, за два квартала от переулка моего детства. Но это уже была другая эпоха. Мне даже кажется, что я так и не рассказала Юре про Трубниковский, тогда это было от меня неизмеримо дальше, чем теперь.

      Высотное здание, которое росло на наших глазах в конце бывшей Поварской, было куда важнее и интереснее дома Ростовых и уж подавно того дома, где когда-то жила бабушка.

      Мы росли, менялись, и многое менялось вместе с нами. А многое оставалось неизменным. Но тогда мы этого еще не знали. Веселая наглость юности позволяла нам попирать очень важные основы жизни. Это был какой-то всеобщий грех бездумности. Юра казался старше, потому что все-таки думал там, где мы только смеялись, скакали и пели.

      – Может, уйдем? – вдруг останавливал он меня посреди какого-нибудь особенно шумного праздника в Танином доме.

      Мы выходили во двор и сидели в беседке (ее тогда еще не сломали), и голос Монтана со старенького патефона, долетавший из окон, мешался с грохотом пустых трамваев, пробегавших по переулку.

      Была ли я влюблена в Юру? Не знаю. А он в меня? Может быть. А может быть, и нет. Не играет значения, как говорил один из наших приятелей. Теперь тем более, когда Юры уже нет на свете, СКАЧАТЬ