Городские сны (сборник). Александр Станюта

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ маску! Теперь открылись, не боитесь! Я ненавижу всех этих теперешних, всех ваших… Ах, подлец!..

      С каким-то вдруг невесть откуда взявшимся спокойствием и даже безразличием, с тоскливой усталостью он ответил Галинину в абсолютной тишине, что тому лучше всего попросить прощения за оскорбление. Галинин опять взметнулся, и Сергей Александрович услышал:

      – Плеткой!.. Плеткой по морде, вот вам извинение!..

      Лицом Галинин был уже малинового цвета, под носом выступили капли пота, синий пиджак на локте и плече белел от меловой стены.

      Прошло какое-то время, и однажды весной, во время субботника, возле только что высаженных зябких дубцов Галинину взволнованно о чем-то стали говорить две женщины с факультета. Они упоминали 37-й год, НКВД, его начальника в БССР Бориса Бермана, – и вдруг Сергей Александрович ясно услышал вежливые, почти ласковые слова Галинина. С улыбкой, светлым дружелюбным взглядом, он успокаивал:

      – Ну что вы, Ольга Тимофеевна, голубушка, поверьте мне, я же все знаю. Наоборот, именно в это время, в 37-м, все уже шло на убыль. Вы говорите: Берман, Берман. А дядя Боря уже начал тогда выпускать. И многих, многих выпустил, да-да…

      Сергей Александрович смотрел со стороны на Галинина внимательно, понимая, что тот его не видит. И поймал себя на том, что пытается зачем-то представить, как же выглядел Борис Берман, начальник белорусского НКВД, когда, прибыв из Москвы весной 1937-го, он заработал с такой бешеной энергией, что за год его власти здесь было репрессировано 85 тысяч человек, и никогда никто уже не скажет, сколько из них погибло где-то в лагерях и сколько – тут же, в Минске, во внутренней тюрьме этого ведомства на улице Урицкого, в «Американке», как ее прозвали.

      Она была устроена, по словам побывавших в ней, по американскому, чикагскому образцу: камеры располагались не в длинном коридоре, а по кругу, все с выходом на одну круглую площадку – и тюрьму эту бывшие узники называли еще «круглой». Сколько поставили к стене и расстреляли прямо там, в подвалах той «Американки», куда вводили и ввозили не только через железные ворота с улицы Урицкого, но и дворами, с Комсомольской?..

      Конечно, отец там видел все, внутри, когда освободили Минск от немцев, а его посадили, думал не раз Сергей Александрович. Немцы были не дураки: тюрьмы, сооружения таких ведомств не разрушали, не взрывали, сами в них нуждались. Вот интересно: и энкавэдистские кварталы, и громадный замок тюрьмы на Володарского были заговорены от всех бомбежек – и немецких, и советских…

      II

      Так все же, сколько тысяч тогда, в бермановский, в дяди Бори год угрохали в монументальном Четырехугольнике Неусыпного Бдения в центре города, а сколько в Куропатах, в других урочищах? А в Лошице, а на окраине соснового парка Челюскинцев – кто знает и кто помнит, где еще?

      Особенно усердствовал Берман, когда дело касалось людей культуры и науки, студентов, вообще интеллигенции.

      Начальник Бермана в Москве Ежов, кровавый карлик, нанятый вождем народов, следил за Белоруссией и днем и ночью. Ее соседство с Польшей, СКАЧАТЬ