Виноватых бьют. Сергей Кубрин

Чтение книги онлайн.

      – Подожди, – попросила, – и он подождал.

      Всё повторилось ещё быстрее, чем прежде. Всё прошло.

      Он сначала выпил, а потом запил, и снова плюхнулся рядом, укрыв одним одеялом её и себя.

      Прижался – прижалась. Так-то лучше.

      Молчала, но готовилась что-то сказать, вздыхая и не решаясь. Вот уже, а всё никак. Слово – будто ребёнок, его не обманешь: само знает, когда явиться на свет. Промычала, не раскрывая рта:

      – Мне так страшно, Гоша.

      Он предложил выпить. Можно подумать, страх боится алкоголя. Повторила:

      – Я очень боюсь. Ты не уходи, пожалуйста. Никогда не уходи.

      Жарков не собирался никуда идти. По крайней мере, в ближайший час или два. Он вообще планировал бахнуть и закусить, если получится, а потом опять взять её – не очень молодую, но спелую. И хорошо, раз боится. Страх возбуждал. Гоша был сильнее.

      – Не уйду, – пообещал, – не бойся.

      И так ей стало хорошо. И так – ему – вдруг стало окончательно лучше…

      Он таких слов давно не говорил. Таких его слов давно никто не слышал.

      Гоша представил: вместе – здесь – теперь всё будет по-другому. Есть, кого защищать. Есть, кто рядом.

      Поцеловал в губы, словно каждый из них заслуживал любви.

      Всё же выпил, всё же приготовила наскоро что-то там: картошечку пожарила, нарезала, накрошила. Запах улыбался всем существом, во всю кухню. Он ел с аппетитом. Она улыбалась.

      Смотрели какое-то невнятное кино, потом как бы изображали любовь. Надоело быстро. К хорошему привыкаешь.

      Решили спать – Жарков согласился остаться до утра. А там посмотрим. Она ещё раз его поцеловала и сказала «спасибо».

      Уснула быстро. Как только – он встал, шатался взад-вперёд. Курил на кухне, пил воду, пытался тоже отключиться. Никак. Чужое место, чужая постель, чужая женщина.

      В ночи разнылся желудок. Жизнь возвращалась, первый признак жизни – чувство голода. Полез в холодильник, нашёл что-то съестное вроде колбасы или сыра, тронутую баночку кефира.

      Собрался наскоро. Даже не попрощался.

      И жизнь пошла.

      Лежачего не бьют

      По пути в Нихалой успел отрубиться. Ехали на служебном «Патриоте». Тот ладно справлялся со старой волнительной дорогой, ухабистой и кривой.

      Акрам – сержант из роты ППС – разговорился будь добр. Борода ходила вверх-вниз, не останавливалась. Так и так, слава Аллаху, жизнь идёт.

      – У меня, – сказал, – жена красивая. Одна беда – четыре дочки, – и рассмеялся.

      От Серноводского до Нихалоя сто километров. Шли медленно, ближний свет распознавал очертания морщинистых гор. Жарков четвёртый месяц проходил здесь службу со сводным отрядом: двойной оклад, надбавки. Закроют боевые – будет пенсия. Три тысячи сверху. Каждый месяц, пока живой.

      – В Чечне сейчас хорошо, спокойно, – говорил Акрам, оправдываясь. – СКАЧАТЬ