Виноватых бьют. Сергей Кубрин

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ ещё топтал армейский плац, а теперь вот крутит срок в ментуре. Ему бы найти нормальную работу в каком-нибудь офисе. Да кто возьмёт вчерашнего мента? Кому ты сдался, сержантик, какому начальству.

      – Точно там в камере человек?

      – Так точно, слово… – хотел сказать, что слово офицера, но Гоша поверил и сержантскому.

      Поднялся выше, на третий этаж, зашёл в приёмную, опустился на жёсткую скамейку, больше похожую на больничную кушетку. Всё для подчинённых, лишь бы те помнили.

      Ровно в 6:30 услышал лёгкую, почти нечеловеческую поступь. Полковник Савчук всегда ходил чуть слышно, и начальники из главка не раз указывали, что тот должен идти уверенно, тяжёлым шагом российского правосудия. Савчук жил как умел, а служил как придётся. На каком-то году, когда срок выслуги перевалил за первую десятку, полковник (тогда ещё майор) перестал нервничать по пустякам и смиренно выносил все тяготы и лишения, как и обещал (кому-то), когда давал присягу.

      Увидел Жаркова и махнул: заходи, вроде пока никого нет.

      Пока не пришлось строить из себя не пойми кого – того, к чему обязывала его непростая должность.

      – Ты мне только одно скажи, – начал Савчук, но не договорил и устремился к чайнику. Щёлкнул, достал чашку (одну), потом бросил взгляд на стол с невостребованными документами, обернулся – а там ещё что-то: материалы и докладные, бумаги, бумаги, подписи и резолюции.

      Не сказал, не спросил, и лишь когда чайник уверенно щёлкнул – готов, Савчук щёлкнул в ответ двумя пальцами и указал на Жаркова.

      – Только одно мне скажи. Как ты постоянно умудряешься? И не рассказывай ничего тут…

      Жарков и не собирался. Что тут скажешь.

      – Управление гремит. Люди из Москвы едут. Проверками замудохают. Ты мне одно скажи, – повторился и опять не закончил.

      – …У меня уже никаких нервов, – сказал Савчук. – Я постараюсь, конечно. Только смысла нет. Захотят – уберут: и тебя уберут, и меня тронут.

      Жарков вышел из кабинета. В приёмной сидела Света или Оля, или какая-то очередная.

      Вернулся. Дежурные сутки не думали проходить. Сидел напротив окна, из которого когда-то выходил Чапа, и казалось, что шум во дворе до сих пор крепнет и стоит. И вот кто-то крикнул, кто-то подбежал к неживому Чапаеву, кто-то попытался помочь, а кто-то нет. Голоса прекратились, но шум остался. Шум гулял меж стен, завывал и мычал, и кабинет заливался этим шумом.

      Нет теперь никакого Чапы. И тебе, Жарков, осталось недолго.

      Никто к нему не заходил. Никого не ждал, и лишь оконная рама трещала, и ветер стонал беспокойно.

      Кому ты нужен, думал, на гражданке. Вот уйдёшь, а дальше-то что. В «Пятёрочку» охранником или таксистом. Всё лучше, чем. Никак нет, отставить.

      Набил какие-то запросы, позвонил каким-то людям. Ни одного поручения от следаков, ни единого происшествия.

      Постучались; головы не поднял. Опять постучались, пришлось повысить голос: да открыто же!

      Присаживайтесь, пожалуйста, рассказывайте. Типичная старушечка, укутанная, сухая. Руки СКАЧАТЬ