Когда мы танцевали на Пирсе. Сэнди Тейлор

Чтение книги онлайн.

      Ну и вот, этим мы полдня и занимались вместо того, чтобы выяснять насчет детей.

      Позднее мы с Моникой сидели рядышком на качелях.

      – Знаешь, я спросила папу, а он обещал рассказать, когда мне стукнет шестнадцать. Только я все равно не верю ни в аиста, ни в сиделку с черными мешками.

      Моника перестала раскачиваться, откинула свои рыжие косы и говорит:

      – Мне кажется, в этом деле без пиписки не обходится.

      Я даже лицо прикрыла ладонью – так мне стало гадко.

      – Ты правда так думаешь?

      – Да, Морин.

      – Но с чего ты это взяла?

      Моника почти улеглась на качелях. Теперь ее косы едва не подметали землю.

      – Просто мозгами раскинула.

      – Я никогда не видала пиписки.

      – А я видала.

      – Да ну?

      – Я видала братишку голеньким, когда он был со-всем малыш.

      – Ну и на что она похожа?

      – Она… она похожа… – раздумчиво начала Моника.

      Я ее оборвала:

      – Слушай, мы еще не ужинали, так что ты лучше пока не рассказывай.

      – Как знаешь.

      – По-моему, нам про это еще гадать и гадать, Моника.

      – Точно, Морин.

      Отныне я, когда смотрела на Джека, думала только про то, что пиписка имеется и у него. А ведь был еще Нельсон. И папа, и дядя Фред, и дядя Джон, и молочник, и угольщик, и лавочник; кого ни возьмешь – у каждого пиписка! Бренде я ничего не говорила – не надо ей про такое знать, она еще маленькая. Ладно хоть нам с Моникой хватило ума не спросить о младенцах святых сестер!

      Глава одиннадцатая

      Бренде исполнилось семь – пора было ей принять первое причастие. Сама я приняла первое причастие еще в старой школе, в Карлтон-Хилл. Это не так-то просто. Причащают не всех подряд, а лишь тех детей, которые сподобились благодати. Лишь таким дают вкусить Тела Христова, и то сначала надо целый год ходить на исповедь. Кто не исповедовался накануне, а в воскресенье принял от святого отца себе на язык облатку (она и есть Тело Христово, или Святые Дары), тот совершил смертный грех. И еще перед таким делом нельзя завтракать, поэтому на мессе только и слышно, как бурчат голодные животы, и громче всех твой собственный.

      Исповедь – она в чем состоит? Залезаешь в такую кабинку вроде платяного шкафа и оттуда рассказываешь святому отцу про свои прегрешения – так я объяснила Бренде. У нее даже мордашка вытянулась со страху.

      – А какие у меня прегрешения, Морин?

      – Я-то почем знаю?

      – Что ж тогда говорить святому отцу?

      Я усмехнулась:

      – Придумай что-нибудь.

      – То есть солгать? Это же грех.

      – Пожалуй. Только меня почему-то до сих пор молнией не убило.

      – Ав чем ты каешься?

      – Рассказываю, что солгала, что в лавке стащила конфету, что была непочтительна с папой и мамой. Обычные проступки, ничего особенного.

      – А если я их СКАЧАТЬ