Оливия Киттеридж. Элизабет Страут

Чтение книги онлайн.

      – Моего мужа, Генри. – Миссис Киттеридж извлекла из сумки темные очки и водрузила их на нос. – Думаю, теперь уже не говорят «ненормальная», правда? – Она взглянула на Кевина поверх очков.

      Он был готов снова приняться за костяшки, но положил руки обратно на колени.

      «Ну уходите, пожалуйста», – думал он.

      – У нее было целых три срыва, и ей трижды делали электрошок. Разве это не подходит под такое определение?

      Кевин пожал плечами:

      – Ну, она могла быть просто перевозбуждена до умопомрачения. Думаю, по меньшей мере можно так сказать.

      Ненормальная – это когда берешь бритву и нарезаешь длинные полосы на собственном торсе. На собственных бедрах. На собственных руках. ПРЕДЕЛЬНО ЧОКНУТАЯ КЛАРА. Вот это – ненормальная. В первую же ночь вместе, в темноте, он нащупал эти полосы. «Я упала», – шепнула она. Он рисовал картины совместной с ней жизни. Фотографии и рисунки на стенах, свет, сияющий в окно спальни. Друзья в День благодарения, елка на Рождество, потому что Клара, конечно, захочет елку.

      «Это не девушка, а напасть какая-то», – сказал ему доктор Голдстайн.

      Неуместно было доктору Голдстайну говорить такое. Но она и правда была не девушка, а напасть какая-то: любящая и нежная в один момент, злобная и яростная – в другой. Мысль, что она порезала себя, сводила Кевина с ума. Безумие порождает безумие. А потом она его бросила, потому что так Клара и поступала – бросала людей и все остальное. Уходила во что-то новое вместе со своими наваждениями. Чокнулась из-за Кэрри А. Нейшн, первой женщины-прогибиционистки[10], которая ездила по стране, круша топорами питейные заведения, а потом эти топоры продавала. «Разве это не круто? Это самое крутое, что я в жизни слыхала!» – говорила Клара, потягивая соевое молоко из стакана. Вот так оно и шло. От одного завихрения к другому.

      «Все страдают из-за несчастной любви», – говорил доктор Голдстайн.

      Это как раз не соответствовало действительности. Кевин знал людей, которые вовсе не страдали из-за несчастной любви. Таких, может быть, и немного, но они есть. Оливия Киттеридж высморкалась.

      – А ваш сын, – вдруг спросил Кевин, – он попрежнему практикует?

      – Что ты имеешь в виду?

      – При его депрессии? Он по-прежнему на работу каждый день ходит?

      – Ах это. Ну конечно.

      Миссис Киттеридж сняла темные очки и устремила на Кевина быстрый, проницательный взгляд.

      – А мистер Киттеридж? Он хорошо себя чувствует?

      – Да. Он подумывает пораньше на пенсию уйти. Ты знаешь, они ведь аптеку продали, и ему пришлось бы работать в новой, большой фирме, а там целая куча новых дурацких правил и инструкций. Грустно, как поглядишь, куда идет наше общество.

      Всегда грустно глядеть, куда идет наше общество. И перед нами всегда – заря новой эры.

      – А чем твой брат собирается СКАЧАТЬ