Жизнь, Живи!. Евгений Владимирович Кузнецов

Чтение книги онлайн.

      –– Я, депутат, да ещё и с дипломом журналиста, да ещё кто в гуще политики, понимаю – понимаю, что если партий несколько, притом – много, и все – столь разные, то не может же быть, чтобы все они до единой в самом деле желали всему населению страны, столь же разному, добра… а если – даже если все того желают, то не может же быть, раз партии такие разные, что все их цели одинаково верны и достижимы… И я, член фракции такой-то партии, понимаю – понимаю, что не может же быть так, что именно цели нашей партии в самом деле и благие, и верные, и достижимые… Я понимаю и то, что всякий из населения это понимает или, если захочет, сможет понять… И я, гражданин самый обычный, понимаю – понимаю, что будь я членом какой другой партии, я бы, возможно, – в чем и суть! – не стал в ней одним из лидеров, как теперь в нашей, и не был бы, значит, депутатом в Думе… Был бы я, человек самый обыкновенный, сотрудником обыкновенным каким-нибудь газеты какой-нибудь… с зарплатой какой-нибудь и с именем каким-нибудь… Я это всё понимаю, понимаю, понимаю!..

      Но – это была реальность, которой не было.

      Мне стало жаль… каких-то других, многих…

      Я, однако, всего лишь миролюбиво заземлился:

      –– Мне на политическую тему нечего сказать.

      –– Разве?

      –– Разве одно! За свободу я благодарить никого не обязан, а за отсутствие свободы имею право кого стоит проклясть.

      –– Ого!

      –– Притом если ещё будет у меня таковое настроение.

      –– Вот! – подхватил он.

      Закрутил кулаками – будто гнул тугую проволоку.

      –– Ты устранился!

      –– Да как сказать…

      –– Ты не боец!

      –– Только сам с собой.

      Кулаки у него, право…

      –– Слыхал, что сказал вчера по телику эта блядь?

      Мне стало скучно.

      Раньше он не матерился… Да и теперь: не пьёт, не курит.

      –– А наша партия для людей!

      Молчать стало нетактично.

      –– Боритесь, значит, за повышение благополучия? Но ведь это насилие. Очередное. Просто своеобразное. У нас, по опросам, больше половины мечтает похудеть. Что им в этом мешает?..

      Я поперхнулся… (От насилия общения…)

      –– Уберите-ка лучше по всей стране со всех площадей все памятники с думающим за всех лбом. Вот что насущно.

      Мне сделалось, как всегда в горячности, размагниченно-пусто.

      Он же – нетерпеливо опять своё, его:

      –– Народ меня выбрал…

      –– Я тебя выбрал!

      Рявкнулось это "я".

      Он дёрнул головой… но уже – сосредоточенно…

      Красным стало его лицо.

      Естественно. Памятливо. Ранимо.

      И – беззащитно.

      Он испугался.

      Говорили, впрочем, наедине и за дверью закрытой.

      В смысле: не в прямом эфире.