Валюторея. Повесть-провокация. Станислав Валерьевич Ефанов

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ всё. От внешнего вида до вида деятельности. Ну что это за мужчина, скажите, пожалуйста, который узоры придумывает для нанесения на ткань и на фабрике текстильной работает, а? Стыд, да и только. Немужицкое это дело, Катя, куда твои глаза только смотрят. Одумайся! Такого счастья ты себе хочешь? Чтобы он зарплату тканью приносил? В цветочек, в полосочку? Вот уж действительно: кому ситец полосатый, кому молодец носатый. Другое дело – Олег, он же с тобой учился, смотри, какой статный, и высоко метит. Корила мать Катю, ох как корила, когда Олег вырвался наконец из этого тесного, свернувшегося в рулон старых обоев города и переехал работать сначала в райцентр, а потом и того ближе к столице.

      Так и не простила Антонина Сергеевна выбор дочери. Приползёшь, говорила, ещё ко мне. Вся в слезах приползёшь. И оказалась права. Матери ведь для того и нужны, чтобы оказываться правыми.

      Но Катя ещё не приползла вся в слезах, она только на пути к этому. А дочку заранее отвезла и оставила у матери под тем предлогом, что дома, дескать, лопнула жестяная банка с краской, и сильно воняет. Лизе же нельзя, у неё голова заболит, а ещё не дай бог кашель да мало чего ещё. Мать не говорила этого Катерине, но в болезненности внучки винила опять же Кашкина – его плохие гены или что там у нас передаётся по наследству. Тьфу, хлюпик.

      Хотя не сказать, чтобы Кашкин был человеком болезненным. Впрочем, эта его напасть, ну, которая с деньгами связана, даст фору всем обычным болячкам. И как только Катя не поверила? Как не верить правде? Он же не утверждал, что солнце квадратное. Он всего лишь рассказал про свой недуг, отвергнутый областной медициной как излечимый.

      Так и сидит сейчас Кашкин, в глупой позе поскользнувшегося на льду человека с разъехавшимися ногами. Ему бы сейчас хотелось треснуться об этот лёд башкой, самым теменем, чтобы и не подняться вовсе – вот какой удар нанесла ему жена. Да и как она сейчас одна, с тяжеленным-то чемоданом? Сколько времени прошло? Минута? Час? Вернись, Катя, прошу тебя, вернись!

      И точно бы в ответ на эту мольбу в молчании покинутой квартиры, да и не квартиры вовсе, а так – коробочки, звучит дикий, точно душат его, дверной звонок.

      Катя!

      Глава 3. Раз плюнуть

      Катя! Милая, родная, сейчас!

      Кашкин поднимается на затёкшие ноги. На эти непослушные, чужие, предательские ноги, которые с трудом несут его через комнату в коридор. А в коридоре же перевёрнутый велосипед, и его нужно поставить и отодвинуть, а то к двери не подойти. Кашкин заплетается в этом маленьком трёхколёсном спруте, спрут тоскливо тренькает, а дверной звонок тем временем надрывается – звенит настойчиво и гневно, точно говоря: не откроешь сию минуту, пеняй на себя!

      И Кашкин мчится открывать. Открывает и бросается на шею звонившему.

      – И я тебе рад, соседушка! – гремит тот на всю лестничную площадку, взмахивает руками, и в его подмышках видны негустые, но длинные волосы.

      Сосед СКАЧАТЬ