Записки с Белого острова. Алина Пожарская

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ вам, – сказала я. – Домой пойду. Здесь душно. Во всех смыслах.

      – Ы, – заметил Егор. – Да, циклон какой-то. По радио говорили.

* * *

      Настал февраль. Я таскала колючий коричневый свитер: он хоть и не чёрный, но немного роднил меня с толкинистами. Те, у кого косухи, разделились на два лагеря. Первые отважно ходили в косухах и героически стучали зубами. Вторые носили куртки, но свободнее себя не чувствовали. Ещё вопрос, что лучше: мёрзнуть или снять вторую кожу с себя.

      На Потёмкин я ходить перестала. Почему-то совсем не хотелось туда ходить.

      Вместо этого я позвонила Стасу и Феде-ботану и позвала на пустырь.

      – А как же твои крутые друзья? – спросил Стас.

      – А ну их, – ответила я. – Вы родней.

      Федя-ботан зашёл за мной, вместе мы зашли за Стасом и отправились на пустырь. Пустырь он только условный: настоящих после застройки уже не осталось. Кто-то из писателей придумал цвета для флага: белый, чёрный и серый – небо, лес и снег. В нашем случае это небо, серый пустырь и чёрный асфальт кругом. В ней Большой Женя живёт.

      – Вот скажите мне, – обратилась я к нашим. – Почему Катя? Она ж попсовая.

      – Значит, он сам попсовый! – ответил Стас.

      – Значит, – ответил Федя-ботан, – твой хайрастый принц ещё впереди. С нормальным вкусом и в футболке Арии.

      Навстречу нам шёл Хурманян. Поравнявшись с нами, он сделал назидательное лицо и сказал:

      – Когда из Арии ушёл Варшавский, это уже не Ария[2] .

      Хурманяну всегда есть что сказать.

      Сила Варшавского

      Я защитила проект и села с пятёркой и довольным видом. Шёл английский.

      – Я на каникулах на дачу поеду, – объявила Катя. – А там, может, ещё с кем-нибудь замучу.

      – Это как? – спросила Тая. – А с Никитой всё, что ли?

      – Почему всё? Не всё. У наших с дачи так принято. Один парень тут, другой на даче.

      – Девочки! – Нелли Сергеевна взлохматила бордовую причёску до потолка. – Стоп токин!

      Тая подняла брови. Мара медленно взяла ручку и включила-выключила её пару раз. Я начала писать упражнение.

      На переменке Мара куда-то ушла. И на следующем уроке сказала:

      – Всё. Готово. Я сдала Катю Андрею.

      – А он что?

      – А он предупредил её. Что пусть бросит Никиту по-хорошему. Иначе на концерте 22 февраля он выйдет на сцену и её опозорит.

      – Как? – спросила я. Мара пожала плечами.

      – Понятия не имею. Но опозорит. Не сомневайся.

* * *

      22 февраля мы пришли нарядные. Я в белой майке и чёрной рубашке в роли пиджака, а Неотмиркин сделал хвостик.

      Катя готовила песню. Раньше она играла на фортепиано по несколько часов в день: собиралась учиться на дирижёра. Потом плюнула и переключилась на мехмат. Но её нежный голос остался.

      – А что за песня? – спросил кто-то.

      – Да так, – ответила Катя. – Неважно. На пианино себе СКАЧАТЬ