Записки с Белого острова. Алина Пожарская

Чтение книги онлайн.

      Пергамент судьбы

      Нам выдали новые дневники. Учеников восьмого класса.

      – Это что такое? – спросил Неотмиркин. – Почему горизонт завален?

      На обложке была наша школа. Её, видимо, снимали на утюг.

      – А почему, – возмутилась Вихорская, – слово «лицей» на французском с двумя ошибками?!

      На логотипе в углу стояло: licee. А правильно – lycée. Игрек зажмотили и аксан эгю куда-то подевали.

      – М-да, – вставил Мачо. – Хотели обозваться лицеем, а сами… Как будто надели фрак, а на нём пятно от кетчупа.

      – А почему, – воскликнула я, – тут наши рожи?!

      Это мы перевернули дневник. А там Мара, Стопарь, Неотмиркин и я обсуждаем проект по английскому про викторианскую эпоху. Фотография сделана в прошлом году и явно на тот же утюг, который увековечил школу. Стопарь в футболке «Манчестер», только что с матча и поэтому в мыле. Стас Неотмиркин аккурат на момент съёмки сдувает со лба русую прядь волос. Я весело ржу, и на мне розовая жилетка, которую мне связала бабушка. Мара в сером костюме, который носила весь прошлый год. Из строгой юбки торчат красивые ноги. Каштановые волосы тоже лежат красиво, но Мара не заморачивается укладкой и признаёт только одну причёску: помыл и расчесал, так что тут ей просто везёт. Суровый взгляд, волевой подбородок и внезапно губы сердечком.

      На другой день Стопарь пришёл на пожарный балкон взбудораженный.

      – Мара, – сказал он, – Андрей из девятого хочет с тобой познакомиться.

      – Э? – спросила Мара.

      – Андрей, – повторил Стопарь. – Ну, помнишь, такой высоченный, в казаках? И с глазами как у енота. Оказывается, такие дневники всех покупать заставили. И тут он такой подходит с дневником ко мне и говорит: классная, мол, девчонка. И в лацкан твоего пиджака тычет.

      Мара озадаченно почесала правым носком левую щиколотку. Правой кроссовки на ней не было, поэтому чесать было удобно. Мы играли в подкидного дурака на раздевание.

      – Из класса «Б», что ли? – уточнила она. – Это ж коррекция.

      – Ну и что, что коррекция, – вступился Мачо Ермоленко. – Ум ведь не главное. Может, человек хороший.

      Он спрятал руки под мышками и поёжился. На пожарном балконе в трусах сидеть сыровато.

      Мы стояли на цокольном балкончике Мариного дома и ждали Мару. Мимо проходил Хурманян.

      Хурманян – это такой местный блаженный с внешностью восточного Эйнштейна. Никто не помнит его настоящего имени, но этого и не нужно. В детстве мы его боялись, но потом поняли, в чём дело, и вскоре бояться перестали. Со временем Хурманян стал чем-то вроде талисмана у нас на Острове.

      Особенность его в том, что он всегда что-то говорит прохожим, и всегда получается в тему. Вот и сейчас он поравнялся с нами, хитро посмотрел каждому в глаза, от души махнул правой рукой и сказал:

      – Пергамент судьбы!

      – Какой пергамент? – спросила Тая. Но Хурманян уже удалился, поэтому на вопрос выпало отвечать нам.

      – Вообще, – СКАЧАТЬ