Капут. Курцио Малапарте

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ style="font-size:15px;">      – Отчего же вы только что сказали «нет»?

      – Я ответил «нет», – начал я с вежливой улыбкой, – примерно по той же причине, по какой один русский рабочий на Украине сказал «нет» немецкому офицеру. Это было в селе Песчанка летом сорок первого. Однажды утром мне довелось побывать в большом колхозе имени Ворошилова. Русские оставили Песчанку дня за два до этого. В Песчанке был самый большой и богатый колхоз из тех, что я видел раньше. Все оставалось в образцовом порядке, хотя хлева и конюшни были пустыми. В закромах ни зернышка, на сеновалах ни былинки. Одна старая лошадь хромала по двору, слепая старая лошадь. В глубине двора под длинным навесом стояли в ряд сотни и сотни сельскохозяйственных машин, в большинстве советского производства, много венгерских, были итальянские, немецкие, шведские и американские. Отступая, русские не сжигали колхозы, не поджигали созревший в поле хлеб и подсолнечник, не приводили в негодность машины; они увозили только трактора, лошадей, скот, фураж, мешки зерна и подсолнечника. Сельскохозяйственных машин и молотилок они тоже не трогали, оставляли все как есть. Увозили трактора, и толь ко. Рабочий в синей робе, склонившись над механизмом, занимался смазкой большой молотилки. Я стоял посреди двора и издалека наблюдал за ним. Он смазывал машину, делая свою работу, как если бы война была далеко, как если бы она даже не коснулась села Песчанка. После нескольких дождливых дней вышло солнце, воздух прогрелся, грязные лужи отражали в себе бледно-голубое небо в легких белых облаках. Вдруг на колхозном дворе в сопровождении нескольких солдат появился немецкий офицер СС. Он остановился в центре двора, широко расставил ноги и оглядел хозяйство. Обернувшись, он что-то сказал своим людям, несколько золотых зубов сверкнули в его розовом рту. Тут он увидел склонившегося над машиной рабочего и позвал его: «Du, komm hier!» Рабочий, прихрамывая, подошел. Он был хромой, как и лошадь, его и оставили из-за хромоты. В правой руке он держал большой гаечный ключ, в левой – латунную масленку. Проходя мимо лошади, он что-то шепнул ей, слепая лошадь провела мордой по его спине и, хромая, прошла за ним несколько шагов. Рабочий встал перед офицером и снял картуз. Черные густые волосы, землистое лицо, тусклые глаза. Конечно, еврей. «Du bist Jude, nicht wahr?» – спросил офицер. «Nein, ich bin kein Jude», – ответил рабочий, покачав головой. «Что? Ты не еврей? Ты еврей!» – повторил по-русски офицер. «Да, я еврей», – ответил рабочий. Офицер молча оглядел его, потом медленно спросил: «Тогда почему только что ты сказал “нет”?» «Тогда ты спросил по-немецки», – ответил рабочий. «Расстрелять!» – сказал офицер.

      Франк распахнул рот в сальном, натужном смехе. Все сотрапезники тоже громко рассмеялись и откинулись на спинки стульев.

      – Тот офицер, – сказал Франк, когда веселость за столом поутихла, – был справедлив, а мог бы и сплоховать. Но он не был остроумным человеком. Если бы он оказался остроумцем, то мог бы обратить все в шутку. J’aime le hommes spirituels, – добавил он, любезно кивнув мне, – et vous avez beaucoup d’esprit[59]. Остроумие, образованность, искусство, культура – все это на СКАЧАТЬ