– Не сдрейфили – трусость проявили, – жестко уточняет Ушкало. – Давай отвечай, Земсков.
– Мы испугались вначале… когда нас осветили, – говорю стесненно, поглаживая правый бок. – От неожиданности… Ну, а потом сразу опомнились и пошли обратно… к Литваку…
– Сразу опомнились, – холодно повторяет Ушкало. – Ничего себе – сразу. Ты что скажешь, Темляков?
Т. Т. молчит. Бледный сидит, глаза сужены, лицо будто изломано гримасой.
– Почему лег на дно шлюпки? – Ушкало повышает голос. – Тебя спрашиваю, Темляков!
Молчит Т. Т. У главного такой вид, будто он сейчас ударит его.
– Все ж таки они вернулись за Ефимом, – говорит Сашка Игнатьев. – Не сбежали ведь.
– Ты в адвокаты не лезь, понятно? Не лезь в адвокаты. Если б они сбежали, разговор был бы короткий.
– Если бы да кабы…
– Молчи, Игнатьев. Мы тут воюем, а не в бирюльки играем. Была попытка бросить товарища? Была попытка. А раз такая попытка была, надо держать ответ. Правильно говорю? – Ушкало обводит жестким взглядом притихших бойцов.
– Правильно, – подает голос Безверхов. – Балтийцы мы.
– Молодые еще, – говорит пулеметчик Шатохин. – Гляньте, – кивает он на меня, – раскраснелся. Салажня!
Я опускаю голову. Уж лучше бы меня кокнули ночью. Уж лучше бы написали маме: «Ваш сын» и так далее. Встать сейчас во весь рост, выйти из-за скалы на открытое место… встретить грудью финскую пулю…
– Я Зямскова не виню, – слышу быстрый говорок Литвака. – Я бачыу, ён у Темлякова вясло атнял и павярнул шлюпку ко мне. А Темляков лег та ляжит. Я спачатку думау, срезали яго. А ён пошчитау, кольки его шкура стоит…
Т. Т. дернул головой, будто от удара в челюсть, и выкрикнул:
– Что вам от меня надо? Суд устроили! Я в десанте был, я двух финнов застрелил…
– Не ори, – прерывает его Ушкало. – Не о десанте речь. Мы с тебя спрашиваем, что товарища хотел оставить в беде.
– Литвак мне не товарищ! Авантюрист он! Зачем он эту операцию затеял? Себя показать!
Литвак шмыгает носом. По-моему, он смотрит на Т. Т. не с гневом, а с любопытством, даже рот открыл от удивления.
– Значит, он тебе не товарищ. – Ушкало поиграл тугими желваками. – А кто тебе товарищ?
Но Т. Т. опять умолк, отвернулся.
– Выходит, раз он тебе не товарищ, пускай его финны на глазах всего отряда расстреливают, так? А заодно и твоего дружка Земскова?
Молчание. Только дождь стучит по каскам, только с шорохом разбиваются волны о каменный берег. Да Еремин тюкает топором по мокрым веткам – дрова заготовляет.
– Чудыло гороховое, – говорит Литвак. – Глядзи-ка… «Себе показать»! Вось ка-ак дам зараз…
Он туго упирает средний палец в большой и направляется к Т. Т. – по носу, что ли, хочет щелкнуть, – но Безверхов хватает его за руку:
– Брось. СКАЧАТЬ