Заступник земли Русской. Сергий Радонежский и Куликовская битва в русской классике. Сборник

Чтение книги онлайн.

      Чуть скрипнула дверь.

      Выставилась косматая голова Матвеича.

      – Пора! – сказал пестун. – Напрасно свечку вздул: не заприметили бы!

      – Сейчас. Вот только образок возьму, да тут кой-что…

      – Кони уж выведены.

      – Иду.

      Андрей Алексеевич закрестился:

      – Господи, помози!

      – Его святая воля. А где твой тулупчик? Ночь холодна, да и после пригодится. Мешкать негоже, одначе.

      Юноша поспешно оделся и потушил огонь.

      Тихо прошли сени, выбрались на двор.

      У ворот гулко храпел сторож.

      – Крепко Левка спит, – сказал Большерук, – я давеча мимо него лошадей провел, и то не слышал.

      Вступили в сад, он же и огород. Деревья недвижны, как колонны, сетью раскинулись ветви, не шелохнутся. По тропинке разбросались пятна лунного света.

      – Ночь-то! А? – с восхищением промолвил старик.

      – Хороша ночка, – ответил юноша и подумал: «Можно сказать, что всю жизнь переламываем, а говорим так, словно вот погуляем да и домой повернем».

      За садом-огородом ждал Андрон, племянник Большерука, рослый, сильный парень из тех, про которых говорят: неладно скроен, да крепко сшит.

      Он сидел верхом на лошади, двух других держал за узду.

      – Вот вы, а я было заждался – думал, не случилось ли чего, – промолвил Андрон.

      Пришедшие молча вскочили на седла.

      – Сейчас мы вперерез поля, – сказал Матвеич, – в лесок, а там окольным путем.

      Тронулись ходкою рысью.

      – Стой! – приказал юноша, когда въехали на невысокий пригорок близ леса. – Дай взглянуть в последний раз.

      Он повернулся лицом к усадьбе.

      – Прощай, кров родимый, – прошептал он с глубокою грустью. – Возвращусь ли, увижу ль тебя когда-нибудь?

      Тихим, мирным пристанищем казалась озаренная месяцем усадьба с высоким господским домом – с разбросавшимися в беспорядке службами, крытыми побурелой соломой, с темным пятном сада-огорода…

      А там, за лесом, неведомый, чуждый, шумный мир…

      Матвеич и Андрон были задумчивы.

      Для них, холопов-рабов, усадьба была только обширной тюрьмою; мир нес свободу. О чем жалеть?

      Но что-то похожее на тоску шевелилось в их сердце.

      Тут их родина!

      И что бы ни сулила, что бы ни дала чужая сторона, все нет-нет да перелетит тоскливая дума сюда, к этому полю, к этому лесу, к усадьбе, к селу, что вон блестит крестом колокольни; сюда, где мать слышала их первый крик, где мирно отдыхают в сырой земле усталые кости отцов, дедов и прадедов…

      Все сняли шапки и перекрестились.

      Андрей Алексеевич круто повернул коня, чтобы скрыть от спутников навернувшуюся слезу, и, крикнув: «Гайда!», вскачь понесся к лесу.

      Холопы поскакали за ним.

      Неширокая тропа вилась змеей и пропадала вдали.

      – Я СКАЧАТЬ