Семнадцать мгновений весны (сборник). Юлиан Семенов

Чтение книги онлайн.

      Я ничего не понимаю.

      – Фиксы, говорю, фиксы гансы сняли? Ну, фиксы, золото, не понимаешь, что ли?!

      – Теперь понял. Не было у меня «желтой сары».

      – Экономно жил?

      – Экономить было не с чего.

      – Не давали большевички навару? В черном теле держали?

      – В каком?

      – В черном! – орет Пал Палыч. – Больной, что ли?!

      – Я-то здоровый…

      Пал Палыч обегает стол и ударяет меня по щеке.

      – Ты – умненький, – усмехается он, – шутить любишь. Колоться станешь или будешь ж… вертеть?

      – Нет ее у меня. Кости одни остались.

      – Пожалеть?

      – Пожалел волк кобылу…

      – Какая ты кобыла? Я бы кобылку пожалел. У лошади сердце большое и глаз добрый. А ты – человек. Самый страшный на земле зверь. Или я тебя, или ты меня. Какой номер обуви, подследственный?

      – Сорок второй.

      – А костюм какого размера носил?

      – Тот, что украл?

      – Ты мне не верти! Украл… Дома какой размер носил?

      – Не знаю.

      – Как не знаешь?

      – У меня один и был-то костюм, отец подарил ко дню рождения.

      – Давай, давай, чекистская харя! «Отец подарил»! Мозги-то мне не крути, знаем, сколько вам грошей отваливали. Высосали из народа всю кровушку… А ну, стань к стене!

      – Стрелять хочешь?

      – Мараться!.. Исполнителя держим – все, как у больших.

      Я подхожу к стене. Он меряет мой рост линейкой, работает ею легко, как купец.

      – Так я и думал, – говорит он, – пятидесятый, третий рост.

      – Раньше-то продавал?

      – Точно. Продавал, – тихо отвечает он, – у тебя зрачок есть.

      – Что продавал-то?

      – Слезы в бутылочках. Русский слезу любит. И покаяние. Без содеянного не покаешься – вот и грешим.

      Он снимает трубку телефона, набирает номер и говорит:

      – Алло, Василий Иванович, привет! Пятидесятый, третий рост. Сорок два. Ага. Ну а как у тебя? Слышу, слышу… Горластый. – Пал Палыч манит меня к себе. Я подхожу. Он протягивает трубку и шепчет: – Послушай, твои друзья концерт задают.

      Я слышу в трубке отчаянный, нечеловеческий вой, чей-то пьяный смех и крики. Пал Палыч жадно смотрит мне в лицо:

      – Страшно, подследственный?

      – Страшно.

      – Мне – тоже.

      – Тебе-то понятно отчего. Трусишь.

      – Что ты? – удивляется Пал Палыч. – Я храбрый, я возмездия жду – а все одно отступничаю. Думаешь, мне по ночам пенька ноздрю не щекочет? Коньяк жру – трезвею, спать не могу, страх душит. Но утром-то я где? Я тут утром, на своем боевом посту, я утром – боец.

      – Какой ты боец? Палач.

      – Я? Да что ты, подследственный! Какой же я палач? Разве я тебе пальцы ломал? Низ резал? Я с тобой, СКАЧАТЬ