Скользящие в рай (сборник). Дмитрий Поляков (Катин)

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ в анфиладу из трех комнатушек, но дорогу мне загородила одна из бабок, прижимающая к своему боку толстую книгу. По ее мнению, нельзя было зайти в комнаты покойной бабушки поэта без того, чтобы не выслушать лекцию размером с том у нее под мышкой. Она начала с того, что Лермонтов – великий русский поэт первой половины XIX века. После внушительной паузы она сообщила, что Лермонтов родился в Москве, и, скорбно закатив глаза, приступила к цитате: «Москва, Москва!.. как много в этом звуке…» Воспользовавшись моментом, когда она, судя по всему, ничего не видела и не слышала, я проскочил в бабушкины апартаменты. Там меня уже поджидала другая – маленькая, сутулая, зорко следившая за тем, чтобы я не стянул чего ценного грешным делом, что не мешало ей время от времени предпринимать попытки овладеть моим вниманием.

      – Смотрите! – вдруг вскрикивала она, указывая на одну из картинок на стене. – Это рука Лермонтова!

      Хочешь не хочешь, приходилось пялиться на «руку Лермонтова».

      – Вот буфет! Конторка! Вот грифельная доска бабушки поэта!

      Черт бы с ней, с доской! Рядом лежала бумажка с записями.

      – Это Лермонтов писал? – спросил я.

      – Что?

      – Записка Лермонтова?

      – Вон там посмотрите! Там топили печь!

      Она еще и глухая! Прошаркав через три пыльные комнатки и не увидав кровати, я громко поинтересовался:

      – А где они спали?

      – Это писал писарь! – вдруг прокаркала она. – А Лермонтов ему диктовал!

      – Понятно.

      – Что вы спрашиваете?

      – Я говорю, где они спали?

      Она вылупилась на меня, как будто я спросил, где тут они занимались любовью. Потом набрякла и злобно заорала:

      – Где тут спать? Три комнаты всего! Неужто не видно?

      – Понятно, – опять буркнул я и поспешил удалиться, но сунулся не туда и уткнулся в запертую дверь: – А здесь у них санузел, наверно?

      – Что?

      – Ну где-то же они мылись, справляли нужду…

      Несколько секунд она пыталась поверить своим ушам, затем свела руки по швам и отбила каменным голосом, стараясь облить меня истребляющим презрением пообильнее:

      – Лермонтов нужд не справлял, молодой человек!

      Последней была комната самого Лермонтова, которая располагалась в мезонине. И там тоже меня ждали. Я и рта не успел открыть, как был сбит вопросом:

      – Знаете, чей там портрет над столом? – На меня воззрился цепкий глаз.

      – По-моему, Александра Сергеевича Пушкина, – робко предположил я.

      – Верно. Лермонтов очень любил Пушкина. «Евгений Онегин» был его настольной книгой. И что обидно: оба они ходили по одним и тем же арбатским переулкам, но так ни разу и не встретились. Какая странность!

      – М-м-м.

      – Вон портрет Байрона. Лермонтов боготворил Пушкина и Байрона. Их он считал своими учителями. – СКАЧАТЬ