Скользящие в рай (сборник). Дмитрий Поляков (Катин)

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ ref="http://www.litres.ru/">www.litres.ru)

      Вали-вала

      ^{Рассказ}

      Город познакомил нас с тобой,

      Город нам принес тоску-разлуку,

      Он на наше счастье и любовь, вали-вала,

      Поднял окровавленную руку.

Городская песня

      – Я пришел просить руки вашей дочери! – с порога выпалил студент лесотехнического института Егор Мотыгин – выпалил с какой-то почти дерзостью, как бы заранее отметая все возможные «но» и «не», – и сразу наткнулся на острые шпили мелких облачно-серых глаз, без удивления, но с колючим вниманием уставившихся на него поверх круглых очочков. Егор сразу сдулся, покраснел и смущенно пояснил: – У вас дверь открыта… Вот я и пришел.

      – Надо закрыть, – задумчиво произнес опрятный мужичок в синей, застегнутой до верхней пуговицы рубашке и в завершение прерванного дела повесил на спинку стула пару аккуратно сложенных брюк. – А то если поэтому каждый станет п-п-прихо-дить, вали-вала, невест не напасешься.

      После этих слов Егор больше не знал, что говорить, и то обстоятельство, что его тут вовсе не ждали, из воображаемого преимущества неожиданно обернулось какой-то неловкой дырой. Вмиг улетучились куда-то все заранее заготовленные блестящие фразы, мысли последовали за ними – оставалось стоять на месте и глупо озираться по сторонам.

      Несмотря на то что именно здесь, в этом обжитом пространстве, проходили дни и ночи любимой девушки, ничто не задевало его внимания – квартира как квартира, разве обстановка позажиточней, чем ожидал: ковры и хорошая мебель. Впрочем, поскольку вся эта накачанная им самим торжественность момента раздавила в нем способность к ясному восприятию реальности, перед глазами все немножко текло – да оно и понятно: не каждый день надумываешь жениться. Мужичок меж тем спокойно продолжал какое-то свое нехитрое занятие, содержание которого Егору было неясно да и неинтересно: он степенно передвигался по комнате, что-то переставлял, перекладывал с места на место, и при этом действовал подчеркнуто хмуро, как будто не замечал гостя. Это Егору было понятно: так ведут себя многие работяги, когда к ним пристают с досужими разговорами во время работы. Он и сам, в сущности, бывал таким, когда что-то делал руками, особенно когда навещал родителей, живущих под Костромой, и возился с покосившимся хозяйством стариков. Такое поведение даже приободрило его слегка.

      – Ну чего стоишь, парень, в сенях? Иди в комнату, раз п-п-пришел, – прервался наконец мужичок и опять очень внимательно оглядел Егора с ног до головы.

      Чуть вспотев и выдохнув судорожно, Егор ступил внутрь комнаты.

      – Я серьезно, – заверил он. – Даша не против… Вернее сказать – за.

      – Да слыхал я про тебя, слыхал, – неожиданно добродушно отмахнулся хозяин.

      – Правда? – обрадовался Егор. – А ведь и я про вас – тоже!

      – Дашка ничего от матери не скрывает. Ну а мать от меня, как водится.

      – Вот ведь как далеко зашло-то у вас, – сболтнул Егор и торопливо поправился: – То есть выходит, что все про всё уже знают.

      На самом деле никто не подозревал о намерении Егора поставить ребром вопрос о женитьбе, да и сама Даша об этом пока не знала, хотя могла и догадываться.

      Мужичок погладил себя по темечку, присыпанному легоньким седоватым пушком, и вдруг улыбнулся, да так просто, радушно, земно, что Егору и самому не удалось сдержать радостную улыбку на своем взволнованном лице, – до того близким и понятным увиделся ему Дашкин папка, словно из соседского огорода вышел. «Сварим кашу», – подумал Егор с какой-то счастливой хозяйственностью.

      – Переобуйся, – велел хозяин. – Мать полы мыла.

      Егор поспешно шагнул назад в прихожую, стряхнул с ног свои в дым разношенные пыльные туфли и услыхал:

      – Тапки надень кожаные. Там, слева, для гостей. Как звать-то тебя, жених?

      – Егором! – тонко выкрикнул Егор, нагнувшись, чтобы натянуть на ноги тесноватые в общем-то тапки. – Егором Мотыгиным.

      – Доброе имя, народное, – оценил мужичок, продолжая озабоченно, но с улыбкой на лице ходить по комнате. – А то у нас теперь все эдики, денисы да джоны… пижоны. Тьфу!.. И фамилия тоже работная, трудовая. Хорошо. Как у нас: полдеревни – Плуговые, а другая – Коровины. Дашку нашу, значит, хочешь в Ммома-мотыгину, вали-вала, переделать?

      Он явственно заикался и помогал себе, похоже, этим непонятным вали-вала выбираться из речевых ям.

      – Да нет, почему же? – смутился Егор. – Это как она сама пожелает. Мы это не обговаривали. Если захочет, может Синичкину сохранить. Чего ж Синичкину на Мотыгину? Не обязательно. Синичкина тоже хорошо. Это сейчас разрешается… А вы, надо полагать, Семен Кузьмич?

      – Он самый.

      – А СКАЧАТЬ