Я не верю крикам птиц. Женевский квартет. Лето. Евгения Луговая

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ тебя в кафе «Le coin d’espoir» за наш столик через десять минут. Мне есть, что тебе рассказать»

      Джонни аж передернуло от такого обращения, от неуместной интимности «нашего столика». Нетрудно было угадать отправителя. Такой уровень патетики мог исходить только от его соседа Ноа.

      Женева – взрывоопасная смесь, многоступенчатый коктейль из десятков культур. Все осложняется тем, что иностранцы здесь не просто туристы: наводняющие улицы европейцы всех национальностей, азиаты и африканцы приехали сюда не на неделю, чтобы полюбоваться озером и купить открытки с Монбланом – им приходится сосуществовать рядом, ежедневно сталкиваясь во всем многообразии своих культур, точно тектонические плиты с трудом притирающиеся друг к другу.

      Но гаваец в Женеве мог удивить даже привыкших к этнической экзотике швейцарцев. Переехать из островного рая, где главными занятиями остаются плетение цветочных гирлянд, ловля рыбы к ужину и выражение вселенской любви через «хулу»7, казалось неосмотрительным. Ограниченность озера после величия океана должна была угнетать, островерхая раскатистая жеманность французского резать слух после мягких и гладких, как очищенные песком камешки, гласных гавайского языка.

      Однако Ноа не терял оптимизма: он словно вышел из материнского чрева с широкой, приклеенной к лицу, но при этом не вызывающей сомнения в своей искренности, улыбкой. Он не знал, что такое меланхолия или потеря веры в себя, жизненные препятствия казались ему бутафорскими декорациями в детских спектаклях. Ноа сочился, искрился, горел любовью к ближнему. Качество, которое казалось Джонни совершенно недальновидным. Сам он привык не ожидать от мира ничего хорошего, чтобы не пришлось потом испытывать кислый вкус разочарования.

      Они познакомились в «Кракене», когда Джонни играл цикл песен с альбома своего тезки Джонни Флинна – известного в узких кругах английского музыканта. В Женеве его, разумеется, никто не знал. Он как раз заканчивал балладу про то, как герою хочется, чтобы его кто-нибудь слушал и слышал8, когда Ноа подбежал к сцене в приступе экзальтации и обнял Джонни. Он вообще очень любил обниматься со всеми, к кому испытывал симпатию. Большой, уютный, по-женски округлый, он походил на добродушную плюшевую акулу. Айрис даже прозвала его «Блохэй» в честь одноименной шведской игрушки из «Икеи».

      Ноа переехал совсем недавно и как раз искал недорогое жилье. Слово за слово, три «Кровавых Мэри», и тут Джонни в порыве редкой для него душевности, сообщил гавайцу о том, что старый сосед съезжает и освобождает маленькую квартиру в его кондоминиуме. Не захочет ли новый приятель жить рядом с ним? Не прошло и минуты, как он получил шумное согласие.

      И все же, их ожидания по поводу степени сближения не совпали. Джонни было достаточно встречаться раз в неделю за кружкой пива, рубиться в видеоигры, пока Айрис ходит в кино или музеи, и обсуждать незначительные происшествия, впечатления от которых выветривались быстрее дешевой туалетной воды. А вот Ноа, видимо, лелеял мечту стать СКАЧАТЬ