Абсолютно правдивый дневник индейца на полдня. Шерман Алекси
Чтение книги онлайн.

Читать онлайн книгу Абсолютно правдивый дневник индейца на полдня - Шерман Алекси страница

СКАЧАТЬ ова стала разбухшей, отекшей, уродливой и тормозила со страшной силой. Смазка буквально затопила мотор, который производил во мне думанье, дыхание и жизнь.

      Мой мозг тонул в жиру.

      Сам слышу – звучит дико и ржачно, будто у меня в башке гигантская фритюрница. Гораздо более серьезно, поэтично и точно звучит «Я родился с водой в мозгу».

      Ну ладно, может, и это не слишком серьезно прозвучало. Может, вся эта история и впрямь дичь и ржака.

      Но божтымой, было ли так уж смешно моим папе и маме, старшей сестре, бабушке и кузенам, моим тетушкам и дядюшкам, когда врачи вскрыли мне черепушку и отсосали лишнюю воду чем-то вроде крошечного пылесоса?

      Мне тогда было полгода от роду, и по всему я должен был отдать концы во время операции. Предполагалось, что если я и переживу знакомство с мини-пылесосом, то мозг мой серьезно пострадает во время процедуры и остаток жизни я проведу овощ овощем.

      Думаю, вы догадались: операцию я пережил. Иначе кто бы это всё писал, да? Но зато физических проблем у меня пруд пруди, и все они – результат повреждения мозга.

      Во-первых, во мне выросло сорок два зуба. Типичный человек имеет тридцать два, верно? А у меня сорок два.

      На десять больше, чем обычно.

      На десять больше, чем норма.

      На десять больше, чем у человека.

      Я был настолько зубаст, что рот с трудом закрывался. Сходил как-то в Службу здравоохранения индейцев, чтоб выдрали часть и я мог есть как человек, а не какой-нибудь слюнявый стервятник. Но служба эта финансировала нам обращение по поводу стоматологических работ только раз в году, поэтому все десять лишних зубов мне пришлось выдрать в один день.

      Вдобавок наш белый дантист верил, что у индейцев чувствительность к боли вдвое меньше, чем у белых, и по этой причине вколол мне только половинную дозу новокаина.

      Ну не тварь, а?

      Служба здравоохранения и очки индейцам выдает только один раз в году, причем исключительно в мерзкой толстой черной оправе.

      Мой поврежденный мозг устроил мне близорукость на одном глазу и дальнозоркость на другом, так что мои уродские очки вышли еще и кривобокими, ну, как и глаза, собственно.

      И головные боли меня мучили из-за того, что глаза у меня как два врага, как двое супругов, которые когда-то любили друг друга, а теперь на дух не переносят.

      Очки я начал носить в три и бегал по резервации, как трехлетний индейский дедуля.

      Да, и я был тощим. Боком повернусь – исчезну.

      А руки и ноги огромные. В третьем классе лапа была 43 размера! С эдакими лапами и туловищем шириной с карандаш я сильно напоминал заглавную букву L.

      Плюс огромадная голова.

      Гигантская!

      Голова моя была такой большой, что головы других детей-индейцев казались просто спутниками на ее орбите. Некоторые так меня и называли: Земля. А другие звали Глобусом. Хулиганы ловили меня, раскручивали, тыкали пальцем в черепушку и говорили: «Хочу сюда».

      Так что выглядел я, сами понимаете, нелепейше, однако гораздо хуже было то, чего не видно снаружи.

      Во-первых, меня донимали эпилептические припадки. Как минимум дважды в неделю. Так что я наносил вред своему мозгу на регулярной основе. Забавно, что припадки-то случались именно оттого, что мозг уже был поврежден и каждый следующий приступ травмировал его по новой.

      Ага, я наносил вред своему повреждению.

      У меня уже семь лет не случалось эпилептических припадков, но врачи говорят, я «предрасположен к судорожной активности».

      Предрасположен к судорожной активности.

      Как звучит, а! Стихи прям!

      Еще я заикаюсь и шепелявлю. Или, может, надо иначе выразиться – зззззаикаюсь и ссссепеляфлю?

      Вроде бы речевые дефекты не угрожают жизни, но уж поверьте: нет ничего опасней, чем быть ребенком с заиканием и шепелявостью.

      Пятилетний шепелявый заика даже мил. Большинство детей-актеров проложили себе путь к звездной славе именно шепелявя и заикаясь.

      Божтымой, да в шести-, семи- и даже восьмилетнем возрасте это всё еще почти мило, но не в девять, и уж совсем не в десять.

      И в конце концов, эти дефекты превращают тебя в тормоза.

      Если тебе четырнадцать, как мне сейчас, и ты всё еще шепелявишь и заикаешься, то становишься самым тормознутым тормозом в мире.

      В резервации меня называют тормозом пару раз на дню. Они называют меня тормозом, когда сдергивают с меня штаны, или пихают головой в унитаз, или просто отвешивают щелбан по макушке.

СКАЧАТЬ