знает обо мне. Любопытно, что именно? Нельзя спрашивать ее об этом. И вдруг я вспоминаю, как складывались наши отношения. Любил ли я ее действительно? Еще один вопрос, на который нет ответа. Странное это словосочетание: истинная любовь. Где критерии истинности? Когда ты чувствуешь, что этот человек нужен тебе, что тебя охватывает глухая, звериная тоска от осознания того, что вы больше не вместе – как знать, настоящая это была любовь или так, влюбленность, легкое порхание бабочки над цветком, или наслаждение собственника, или подпитка своего ненасытного нарциссизма? Тогда я сказал бы, что это была любовь, сегодня, возможно, уточнил бы: да, но в той мере, в какой я вообще был на нее способен. А вот то, что Оля любила меня, почему-то не вызывает у меня ни оговорок, ни сомнений. Конечно, я порой вел себя с ней по-скотски, но это стало мне ясно только с годами. А она понимала это тогда, и все мне прощала. Я раздражался, ощущая, как она ждет от меня того, чего я не могу ей дать, например, когда погружался с головой в работу, в неотложные дела, вместо того чтобы остаться с ней, и видел слезы на ее лице; или когда радостно сообщал, что выкроил пару-тройку часов, которые мы можем провести вдвоем, а она злилась, потому что ей нужен был я, а не пара-тройка часов. А я в конце концов начинал чувствовать, что мне слишком много ее, что мне достаточно ее два раза в неделю, а от большего я устаю, и что мне не хочется уже оставаться с ней на всю ночь, как у кинозрителя не хватило бы сил на двенадцатичасовой фильм, сколь бы он ни был захватывающ. Она же ощущала себя любимой куклой, временной игрушкой, и не раз заводила разговор о том, что больше не может так, что нам необходимо расстаться, а я, не желая терять дорогое мне существо, шел на попятный, обещал, уговаривал, и она опять верила. По сути так оно и было: я отталкивал ее, а потом вновь не давал ей уйти. Никакая вера не бесконечна, вот и все. «Это похоже на игру кошки с мышью», – сказала Елена. Я вдруг прихожу в себя, возвращаюсь в настоящее. Что она говорила мне сейчас?
– Я спросила, вы меня слышите? – Она смотрит озабоченно, кажется, даже с долей сочувствия. – Вы сейчас как будто где-то далеко.
– Ваши слова заставили меня кое-что вспомнить. Давайте не будем пока об этом. Простите. – Я обещал Елене поделиться мыслями, но мне не хочется делать этого сейчас: не время отрывать ее от своего рассказа, нагружая собственными переживаниями. – Я вас слышу. Вы сказали, что вам тревожно, и вы не можете решиться заговорить здесь…
– Мне несколько раз приходила мысль… но я ее не озвучивала, так как она казалась слишком абсурдной. – Она вновь бледно улыбается. – Смешно сказать, но я представляла, что после этого вы все-таки откажетесь от меня. Будто вы сочтете меня глупой бабой, не желающей работать всерьез и забивающей себе голову пустяковыми фантазиями.
– Не все так мрачно: вы ведь уже знаете, что, когда я отталкиваю, то уйти насовсем все-таки не даю. – Теперь улыбаемся мы оба. – Так что же за фантазия у вас в голове?
Елена несколько секунд молчит, собираясь то ли с духом, то ли с мыслями.
