Солженицын и евреи. Владимир Бушин

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ не знаю, может быть, кому-то и удалось бы, но ведь речь-то идет о том, что арестанты жили в этой камере, т. е. ели, спали, справляли нужду и т. д. Именно об этом и говорил свидетель: «Они лежали там все на полу…» Уж это никак невозможно, если только не укладывать один ряд спящих на другой до самого потолка. Но ведь такого-то не было, это-то невозможно. «Когда, – продолжал свидетель, – кто-нибудь пытался повернуться на другой бок, то повернуться должны были все двести человек». Сарнов заключает: «Вообразить такое западный человек не в состоянии, и в зале раздается смех». Опять западный! Да и восточный не в состоянии. А может только человек, одуревший от антисоветчины.

      И смех зала – естественная ответ на эманацию полоумия. Да с какой стати хотя бы все должны переворачиваться? Беня, неужели ты никогда не переворачивался на другой бок под одеялом со своей или чужой супругой на односпальной кровати или на вагонной полке? И что, дамы тоже вынуждены была переворачиваться? Никакой необходимости! А делается это очень просто: надо приподняться, опираясь на руки, и перевернуться, никого не тревожа. Ты просто не представляешь себе, что такое квадратный метр и что такое живой человек, среди которых бывают и толстяки. И несешь эту чушь с такой убежденностью, словно все видел своими глазами или даже полжизни просидел в такой камере. А на самом деле ничего, кроме книжных корешков ты в жизни не нюхал.

      У тебя, у восточного человека, Сарнов, есть в квартире чулан? Сколько метров? Допустим, пять. Значит, по твоим понятиям, там можно поселить 20 человек: 50 – 200, 5 – 20. Так? Вот и собери два десятка своих друзей – Аллу Гербер, Хлебникова, Радзинского, Коротича, выпиши из Америки Манделя с женой… И попробуй запихнуть. И сам с женой можешь внедриться, и дети с внуками. Наберешь 20? Если такой литературно-следственный эксперимент тебе удастся, тогда все тебе поверят, а Путин даже премию даст.

      У Солженицына и есть, напомню, именно такие примерчики советского зверства, непостижимые для человека и западного и восточного, да хоть и северного или южного. В своем сияющем любовью к правде «Арипелаге» он писал, например, что однажды три недели везли в Москву из Петропавловска-Камчатского заключенных. Непонятно, зачем. И было в каждом купе 36 человек (т.1, с.492). А полагается, как известно, 4. Значит, превышение над нормой в 9 раз. Но ведь ни один не выжил бы три недели такой транспортировки.

      Далее автор, всю жизнь живший не по лжи и призывавший к этому Сарнова с женой, рассказывает о тюрьмах, в которых сидело по 40 тысяч, «хотя рассчитаны они были вряд ли на 3–4 тысячи» (т.1, с.447). Тут уже превышение раз в 10–13. Но где эти тюрьмы, как называются, сколько их – семейная тайна. Знает только вдова Наталья Дмитриевна.

      Потом автор сообщает нам о тюрьме, «где в камере вместо положенных 20 человек сидела 323» (т.1, с.330). Железный закон: врать всегда надо в нечетном числе. В 16 раз больше! «А в одиночную камеру вталкивали по 18 человек» (т.1, с.134). Рекорд? Нет, вот рекорд: «Тюрьма была выстроена на 500 человек, а в нее поместили 10 тысяч» (т.1, с.536). В 20 раз СКАЧАТЬ