Махно. Полковая казна. Никита Суровцев

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ информационной революции при помощи репродуктора, сельский духовой оркестр, состоявший из трубы, тромбона, тубы и барабана, трижды отыграл туш, и наш учитель-электрик в полном снаряжении полез на столб, прихватив и репродуктор. Добравшись до верха, он сноровисто закрепил на столбе «квадратный чёрный тюльпан», именуемый громкоговоритель и принялся подключать его к проводам. Необходимо заметить, что репродуктор работал от 220V. В общем, провода оказались под напряжением, и когда он подсоединял к ним громкоговоритель, Владимира Михайловича так долбануло током, что никакие страховочные пояса и «когти» для подъема на столб не удержали его на высоте. Летел он со столба быстро, успел только пару раз взмахнуть руками. Ударился о землю, с каким-то утробно-хрюкающим звуком и замер. Замерли и все зрители этого представления. Тишина стояла полная, слышно было, как жужжат оводы и вдалеке пофыркивают лошади. Но продолжалось это секунд десять, пока горе электрик не издал жалобный стон. И тут бабка Акменина громко проронила,

      – Ни хрена этого антихриста не берет, – сплюнула и пошла проч.

      А толпа вдруг взорвалась истеричным хохотом. Но хохот этот продолжался не долго, потому что из репродуктора сначала пошёл треск, потом хрип, а затем полилась мелодия вальса «амурские волны». Наверно это было самое яркое положительное событие в моем детстве. Я имею ввиду, установку репродуктора, а ни коим образом не падение нашего учителя.

      После столь серьезного падения у Василия Михайловича перестала двигаться левая рука. Нет, он не сломал её, а повредил то ли сухожилие, то ли ещё что то. В итоге, после вышеупомянутого происшествия рука учителя висела плетью и чтобы она не мешала, он засовывал её под ремень гимнастерки.

      Но все имеет свой конец, своё начало и хорошее в жизни заканчивается гораздо быстрее.

      Глава 2

      Вскоре наступили страшные времена, времена коллективизации, раскулачивания и голода.

      А пока жизнь в селе шла своим чередом. Я учился в школе, сестренке Христинке шёл третий месяц. Детей у нас в семье больше не было. Вернее были ещё две сестренки близняшки, Сара и Аза. На этих именах настоял отец. Почему, вдруг, ему захотелось так их назвать, история умалчивает. Да и умерли они в младенчестве. Азочке не было и месяца, а Сара в возрасте полугода заболела воспалением легких и улетела на небеса, вслед за своей сестренкой, невинным ангелочком.

      Мама, Мария Карповна, была черноволосая, кареглазая казачка, с дугообразными бровями, почему-то всегда бледная и грустная. Стройная и всегда легкая на подъём, хлопотала она по хозяйству целыми днями.

      Отец, Леонтий Терентьевич, крепкий, не высокого роста мужчина, ходивший степенной походкой в хромовых сапогах, казацком гольфе с лампасами запорожских казаков, в светлой вышиванке и накинутом на плечи кафтане, носивший картуз по казацки, набекрень, с торчавшим из-под него кудрявым чубом, то же не сидел без дел, и был сильным казаком.

      Хозяйство СКАЧАТЬ