Дневник утраченной любви. Эрик-Эмманюэль Шмитт

Чтение книги онлайн.

      Могила.

      Что такое могила?

      Крышка люка, который никуда не ведет. Дверь, отворяющаяся в ничто. Плоская поверхность, притворяющаяся, что в ней есть глубина. Приманка.

      Могилы состоят из надписей в память об ушедших.

      Их выбивают на камне – чтобы не улетали.

      Кладбища – целые поля надписей.

      Надпись не исполняет свою функцию, если никто ее не читает.

      Я буду приходить на твою могилу, мама, раз за разом подтверждая твое присутствие.

      Что лежит в могиле?

      Некое существо? Обрывки целого? Прах? Воспоминание? Маму проглотил ее труп.

      Единственный смысл придала могиле сама мама: купила ее после смерти отца, установила там урну с его прахом – наши возражения не подействовали, он выбрал кремацию – и вооружилась терпением. «Он ждет меня там, однажды я к нему присоединюсь…» – спокойно повторяла она, очень довольная тем, что не только исполнила последнюю волю своего мужчины, но и навязала ему свою.

      Эта могила объединяет моих родителей, олицетворяет их любовь, не принадлежа кому-то одному.

      «Пойдем со мной на кладбище, повидаемся с отцом!» – много раз просила мама, но я ни разу не медитировал над серой гранитной плитой.

      «Пойдем со мной на кладбище, повидаемся с отцом!» Я никогда не хотел увидеться с отцом – ни на кладбище, ни в любом другом месте.

      – Где ты?

      Откуда бы я ни звонил маме, путешествуя по городам и весям, она первым делом задавала мне этот вопрос. Сегодня я смотрю в пустынное небо и спрашиваю:

      – Где ты?

      Где она? Под землей? На небесах?

      Ее настоящим убежищем станет моя память.

      По правде говоря, в первую очередь я хочу утешить не себя – ее.

      Тени занавешивают мамину смерть…

      Решусь ли я написать о них?

      Страх останавливает мое перо.

      Во вторник, 4 апреля, я покидаю Гонкуровскую академию. Я очень ценю наш ежемесячный обед в ресторане «Друан», жаркие дискуссии, которые мы ведем, когда ищем литературные таланты. Эта задача разжигает в нас альтруизм, ведь обсуждаются только чужие книги, и никогда наши собственные, но больше не могу тащиться поездом в Париж и вести умные беседы, то есть быть независимым человеком.

      Я пишу короткое письмо девяти коллегам-писателям, рыцарям овального стола. Они мои товарищи, некоторые – близкие друзья.

      Почти сразу получаю ответные послания. Виржини Депант[3], Филипп Клодель[4] и Поль Констан[5] выражают мне теплые чувства в изысканных выражениях, и я перечитываю их, чтобы насладиться дружеским участием. От Тахара Бен Джеллуна[6] приходит короткое сообщение, в котором говорится о «боли и разлуке, вечном молчании и неизгладимых слезах» и о СКАЧАТЬ