Дневник утраченной любви. Эрик-Эмманюэль Шмитт

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ манеру езды других водителей. В тот момент она ненавидела весь мир.

      – Прости, что ревел, как девчонка, мама. Я не понимал, что не даю выплакаться тебе. Он ведь был твоим отцом и уж потом моим дедом. Я вел себя как эгоист, и мне стыдно.

      Мама повернулась ко мне, и ее глаза наполнились слезами. Она сказала, сдерживая ярость:

      – Ты имеешь право плакать, Эрик.

      – Конечно, но ты же не плачешь.

      – Если бы начала, не смогла бы остановиться.

      – Понимаю.

      – И потом… слезы не прогонят печаль.

      Сорок лет спустя я пытаюсь следовать маминому совету, дотянуться до ее уровня: вытираю лицо, сморкаюсь и выбрасываю бумажные платки в урну.

      Слезы не прогонят печаль.

* * *

      Дни приходят и уходят. Без нее все они одинаковые.

* * *

      Издательство «Альбен Мишель» спасло мне жизнь, назначив точную дату представления сборника. Позвонил мой литературный агент Пьер Сципион, произнес угрожающим тоном:

      – У тебя осталось пять недель.

      Я вешаю трубку, сердце колотится, горло пересохло, руки дрожат: я ни за что не сумею!

      Сегодня я снова взялся за редактирование «Мести и прощения». К превеликому моему удивлению, получается хорошо. И – что самое удивительное – я прекрасно себя чувствую этим вечером.

* * *

      Работа спасает.

      Она всегда вытаскивала меня из трясины моих задвигов.

      Никто не знает этого лучше Брюно – он наблюдает за мной уже тридцать лет.

      Уж не он ли заставил Сципиона позвонить?

* * *

      Я не одинок, когда пишу, потому что живу с персонажами моей истории.

      Когда я пишу, не боюсь сбиться с пути, потому что иду по дороге, которую сам же и описываю.

      Когда я пишу, не лавирую – подчиняюсь приказам книги.

      Когда я пишу, затыкаю рот своему эго и весь превращаюсь во внимание к тому, чем сам не являюсь.

* * *

      – Вы не получали известий от матери после ее смерти?

      Я прикрываю глаза и застываю, чтобы скрыть досаду.

      – Нет.

      – А моя присылает весточку. Хотите, расскажу?

      Не дожидаясь ответа, собеседник повествует о сорвавшейся со стены картине, книге, открывшейся на нужной странице, любимой песне, вдруг зазвучавшей по радио. Он говорит и говорит, не догадываясь, что делает мне больно. Я перестаю слушать – ненавижу подобные откровения.

      Честно говоря, я просто киплю от злости.

      Мама не только ни разу не подала мне признаков своего присутствия, она не сочла нужным «просигнализировать» о своем уходе! На неделе, когда она умерла, я ничего не почувствовал и не понял.

      Это обстоятельство почти так же страшно, как мамина смерть: я думал, что мы связаны теснее.

* * *

      Какой-то мудрец сказал, что уверены мы можем быть лишь в неизбежности смерти.

      Но я не знаю, из чего состоит смерть. И не хочу СКАЧАТЬ